Он уставился на меня.
— Твайла, это безумие. Если он узнает, что ты жива и замышляешь отпор, он придет за тобой.
— Он это сделает рано или поздно, не важно, где я буду, не важно, буду я прятаться или бороться. И я выбираю борьбу. Мы отправимся в Лормеру. Обходными путями и лесами. По пути соберем поддержку. Это наш план. Идем, — я схватила Кирина за запястье и потащила к Надежде и Ние.
— Мне жаль, — сказала я, когда они посмотрели на нас. — Мне очень жаль. Он заплатит за это. Клянусь, я заставлю его заплатить за это. Я серьезно. Я положу этому конец.
Ниа и Надежда смотрели на меня, на их лицах ничего не было, словно все в них опустело. Но потом Кирин вырвал свое запястье из моей хватки и взял меня за руку, сжав ладонь. Я взглянула на него, и он кивну. И когда я повернулась к Сестре Надежде и Ние, в их глазах появились искры и вопрос.
— Мы отправимся в Лормеру, — сказала я.
Последовала пауза, а потом:
— Да, — сказала Сестра Надежда натянутым голосом и скользнула ладонью по рукояти своего меча. — Да.
Башня Мудрости
Аптекарша сидела в конце длинного стола в комнате, полной книг. Она играла. На другом конце стола работал принц, карта лежала на неровной деревянной поверхности, каждый угол держал маленький голем. Он двигал куклой по карте к врагу, сделанному в виде бесформенной куклы, один из големов на углу карты поднял руку и почесал локоть. Принц поднял голову, посмотрел на глиняное создание, пока тот чесался, а потом голем вернулся к роли прижимания карты к столу. Все в комнате замерло, кроме аптекарши, продолжившей игру, с ее стороны доносился ритмичный стук.
Когда голем снова зашевелился, переминаясь, принц разбил его о стол, осталась только глина.
Он посмотрел на аптекаршу.
— Собственные поступки до добра не доводят.
Аптекарша не слушала его. Она играла.
Она играла, пока он планировал бой. Играла с ножом. Ей нужно было лишь растопырить пальцы на столе и вонзать нож в промежутки между пальцами снова и снова. Она стала очень быстрой и умелой в этом.
Принцу нравился звук ножа, пронзающего дерево. Если у аптекарши все получалось, раздавался прекрасный ритм, словно билось сердце. И ему нравился страх в ее глазах, пока она играла. Ее руки были ценны для нее, и мысль о потере пальца, о глубоком порезе пугала ее. Конечно, если это случится, он может дать ей Эликсир. Но она не была уверена, что он это сделает. Ему не нужно было, чтобы у нее оставались руки. И это его забавляло. Он не знал, что будет делать, если она промажет. Он подозревал, что они скоро узнают.
Она ускорилась, и он тоже, двигая игроков на карте в сражении, к которому всегда готовился.