Это было потворством. Он не верил, что получит желаемое сражение, ведь его враги были трусами. Они прятались под землей, строили планы против него, и он не ожидал от них достойного боя. Но он хотел бы встретить их в бою, он с Серебряным рыцарем командовал бы армией людей и големов. Сейчас было идеальное время для этого, он был непобедимым. Но он не верил, что это произойдет. Он подозревал, что конец наступит сразу, в спешке. Одна стрела, одна ошибка. Конечно, не его. Ее. Девчонки, Пожирательницы грехов. Еретички. Почти все ее союзники были мертвы или в его руках. Он убедился, что она не найдет новых. Только она оставалась угрозой для него. Как только ее не станет — а это произойдет скоро — все будет кончено.
Но ему очень нравилось планировать сражение.
Он замер и посмотрел, как играет аптекарша. Нож вспыхнул. Она ощутила его взгляд и нахмурилась, пытаясь сосредоточиться. Ритм замедлился, пока она собиралась с силами, а потом ускорился. Это его раздражало, эта уверенность, и он потянулся к карману, где был ее симулякр. Она подняла голову на знакомый жест, и в этот миг нож соскользнул, и она вскрикнула. Принц ощутил запах ее крови раньше, чем увидел, железо и соль, он невольно облизнулся.
Нож упал на стол, и аптекарша потянулась к нему, хоть и истекала кровью, она не могла ослушаться приказа играть. Принц вытащил симулякр из туники и оторвал листок от живота куклы.
Рука аптекарши застыла, ее телу вернулась власть над собой.
Она посмотрела на нож, потом на принца, и ей казалось, что стены движутся, сужаясь, сдавливая их, хоть они и стояли порознь.
— Сделай это, — слова манили, как шепот возлюбленного во тьме. — Давай, Эррин. Сделай это.
Кровь аптекарши капала на стол, звук был тише, чем от ножа до этого.
— Здесь никого нет, — он взмахом обвел комнату. — Ни стражи. Ни слуг. Только ты и я, — он посмотрел на ее куколку и толкнул по столу к ней. — Вот. Теперь я ничего не могу сделать.
Грудь аптекарши вздымалась. Ее пальцы дрогнули, и принц улыбнулся.
А потом он медленно повернулся к ней спиной. Он убрал волну волос вперед, и она упала на его грудь.
— В спину, Эррин. Ударишь меня? — просил он, и ему вторило тихое эхо.
Она смотрела на него, замешкавшись. Она подняла нож и посмотрела на него, на кончике был красный след, там, где нож порезал ее.
Вдруг он оказался рядом с ней, осторожно забрал у нее нож. Он слизнул с лезвия ее кровь и опустил нож, потянулся к ее руке. Он сунул ее раненый палец себе в рот и потянул кровь, золотые глаза при этом смотрели в зеленые.
Его язык скользнул по ране, а потом он отпустил ее. Она взглянула на палец, кровь уже не текла.