— Это целиком и полностью твое дело, с кем и как проводить вечера.
Как я ни старалась сохранить хладнокровие, но голос все-таки опасно дрогнул. И я осторожно попыталась высвободить свои руки из хватки Инвара.
Тот, однако, не позволил мне этого сделать. Крепче перехватил меня за запястья.
— Неужели ты изменила свое мнение по поводу конкурса? — весело спросил он. — Помнится, совсем недавно ты кричала от ужаса в полный голос, когда тебе приснилось, что ты стала избранницей императора.
«Да, но тогда я и понятия не имела, что император — это ты».
Понятное дело, вслух я ничего не сказала. Лишь угрюмо насупилась и уставилась в окно кареты, за которым плескалась ласковая летняя ночь.
— Шиара.
В следующее мгновение Инвар наклонился ко мне. Я попыталась было отпрянуть, но он держал меня крепко. Подняла голову, желая потребовать прекратить эти безобразия — и осеклась.
В глазах Инвара бушевало темное пламя. Он смотрел на меня так, что краска прилила к моему лицу. Стало жарко дышать.
— И в третий раз я говорю тебе — прости, — прошептал он. — Неужели ты не понимаешь, что я не хочу рисковать твоей жизнью? Я сойду с ума от боли и горя, если с тобой что-нибудь случится по моей вине. Поэтому я решил вывести тебя из-под удара Леоноры. Остальные финалистки под надежной охраной. Но куда важнее то, что ты больше не являешься ее целью.
— А если она следит сейчас за мной? — упрямо возразила я. — Знаешь, когда Теон провожал меня к выходу…
— Знаю, — перебил меня Инвар. Провел тыльной стороной ладони по моей раскрасневшейся от смущения щеки.
— Я все слышал, Шиара, — проговорил он с легкой улыбкой. — И тогда я еще раз убедился в верности принятого решения. Не беспокойся. Там, куда мы едем, Леонора нас не найдет. Это место защищено от поисковых заклинаний. А к дому твоих родителей едет еще одна карета, в котором сидит очень похожая на тебя девушка. Чары иллюзии еще никто не отменял.
— Ты все предусмотрел? — с невольной досадой осведомилась я.
— Я надеюсь на это. — Инвар чуть заметно усмехнулся.
Я хотела было еще что-то сказать. Спросить, куда мы, собственно, едем. Но Инвар приложил указательный палец к моим губам, призывая к молчанию. Наклонился еще ниже.
— Не злись на меня, пожалуйста, — прошептал он.
Его губы коснулись моих. И обида вмиг улетучилась.
На сей раз Инвар был настойчивее. Его руки скользнули по моим плечам, требовательно сжали их. И я вдруг с удивлением почувствовала, как сама отвечаю на его поцелуй со страстью, которую прежде не испытывала.
Некоторое время в карете было тихо. Казалось, будто мир вокруг перестал для меня существовать. Остался только Инвар. И когда он отстранился от меня — я чуть не застонала от разочарования.