— Оно бы и верно, — не стал спорить Власьев, — Но ежели с другой стороны зайти, другое и увидится. Ну вот к примеру: старая плетка под лавкой лежит, новая на стенке висит, да обе жгучи.
— Не много ли примеров?
— Много не много, а все меж собой связаны.
— Это каким образом?
— Вестимо каким, — серая бородавка над левой ноздрей Власьева слегка порозовела. — Димитрий Углицкий чай не от хороших порядков появился…
В комнате сделалось так тихо, что при желании можно услышать шелест свечей, шорох белых меховинок под ногами, затаенное дыхание обоих дьяков.
«Ишь ты, — закаменел Нечай. — Самозванца Отрепьева двакожды Димитрием Углицким назвал! Будто не ведомо ему, что за птица этот беглый расстрига. В миру — Юрий, в монастырской келье — Григорий, а в дерзких помыслах — сын царя Иоанна Васильевича, счастливо уцелевший в Угличе. Сдал свое имя монаху Леониду, дабы нес он и дальше личину Отрепьева, а сам рвется в цари».
Закаменел и Власьев. В глазах у него надежда напополам с тревогой. Ждет, чем ответит ему Нечай.
«А тем и отвечу, — решил Нечай, — Что не туда с заговором своим явился».
Но рубить наотмашь не стал. Береженого Бог бережет. Вопросил с укором:
— С какой же это стороны, интересно знать, наши хорошие порядки от Юшки Отрепьева зависят? Растолкуй, Афанасий Иванович. Или самозванец Юшка не для того в Литву да в Польшу сбежал, чтобы ножи на Русию вместе с ними точить?
— В грамотках от него другое писано, — уклончиво ответил Власьев.
— В грамотках всяко можно написать. А ты на деле смотри. Небось на Посольском дворе каждый юшкин шаг ведом — от Москвы до Гощи и Самборга, где он теперь силы копит. Разве не принял самозванец тайком католической веры? Разве не посулил полякам за помогу русийские земли? Разве не был с воровством на царя в запорожцах да у черкас?[5] Не посылал к донским казакам свой штандарт с черным орлом но красному: де зову вас в свое войско… Да мало ли на нем вин разных? Окрутил лжой понизовцев, теперь в Северской стране севрюков мутит. Из малого огня бо-о-льшой пожар раздувает. Кабы не спалил нас всех заедино.
— У страха глаза велики, Нечай Федорович. Знаю я эти речи про бесовское умышление да про латинскую и люторскую ересь, которая всех нас погубит. Но ты-то почто их повторяешь? Поверь мне: хуже не будет, а токмо лучше. Вся беда в наших усобицах и в неразумном самоуправстве. Так уже было. Вспомни старину, когда новгородские славяне и кривичи, весь и чудь послали к варягам, русью звавшимся, послов со словами: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет: да поидите же у нас княжити и владети». Вот и пришел Рюрик, дабы сесть в Новогороде, а братьев своих Синеуса и Трувора на Белоозере и в Изборске посадил. С того и пошло русийское государство. Пришло время у старины поучиться.