Он продолжал качать головой. Его глаза выражали скорбь.
— Я представляю, — отозвалась я, еще больше желая провалиться сквозь землю.
— Боюсь, что нет, — он раскачивался в своем кресле, не сводя с меня печальных пронзительно-голубых глаз и приложив сложенные лодочкой руки к губам. — Потому что если бы знала, то, возможно, задумалась бы над тем, что ты причиняешь моему многострадальному сердцу. Однако, к своему счастью, я понимаю причину, которая подвигла тебя на это… Возможно, мне нужно было ее предвидеть… — проговорил он в сторону, скорее для себя, чем для меня. — Но скажи мне, Алекс, что за нелегкая дернула тебя на еще большую глупость? Ты хоть понимаешь, как опасно тебе было оставаться на свободе все три дня?! — в сердцах воскликнул он.
Под его рассерженным взглядом я опустила глаза. Оправдываться было бессмысленно.
— Это было глупый, самонадеянный, небезопасный и детский поступок, который почти закончился трагедией! Чем ты думала, скажи на милость? — он не стал выбирать выражения, видимо, считая, что я это заслужила.
Я предпочла его не прерывать. Все равно ничего путного я сказать не могла.
— Ведь Майк уже был рядом! Все, что тебе нужно было сделать, это протянуть ему руку! — В голове снова пронеслась та сцена под колоннами и разделяющая нас решетка.
— Но нет! Ты снова проявила ребячество! Ты отказалась от того, что он тебе предлагал — помощь, еду, защиту! И ради чего? РАДИ ЧЕГО!?
— Я не хотела сдаваться ему и Джейку, мистер Честертон, — тихо пробормотала я.
Учитель издал громкий вздох отчаяния, сложил ладони и спрятал в них лицо. Вид у него был крайне измученный.
До меня вдруг дошло, как сильно я заставила его волноваться. В конце концов, мистер Честертон ничем не заслужил тех хлопот, которые я ему причинила. Наоборот, он всегда относился ко мне лучше всех в этой школе.
— Мне правда жаль, — проговорила я, испытывая запоздалое раскаяние. — Поверьте, я не хотела навлечь на вас неприятности.
— Ладно, — учитель отнял ладони от лица и хлопнул ими по столу. — Что сделано, то сделано. Ты здесь, целая и… кхм… теперь здоровая — это главное. Два последних месяца я посвятил тому, чтобы задобрить Совет и немного утихомирить недовольство, в том числе твоим поступком. А ведь многие считали, что тебя надо наказать куда сильнее, чем просто работой на каникулы. И ты не представляешь, чего мне стоило все замять… Но пока у меня получилось. Теперь осталось как-то разгребать последствия в школе. И это будет непросто.
— Последствия?..
— Именно так. Я думаю, что ты не настолько наивна, чтобы думать, что все останется по-прежнему? Только не говори, что с утра ты не заметила ничего, кхм, необычного?