— Лошадей? — переспросил Радченко. — Вот этих заезженных кляч?
— В ту пору это были весьма симпатичные лошадки, — сказал Джон. — Чарли не захотел продать их. Или отправить на бойню. Иначе это стало бы предательством памяти родителей. А он человек с принципами. Чарли заботился о лошадях, кормил их, лечил. А это очень дорогое удовольствие. То, что почти все лошади до сих пор живы, — его заслуга. Деньги, что он получил по наследству и что сам заработал, ушли на содержание лошадей.
— Видно, он хороший человек, — сказал Радченко.
— Наверное, — кивнул Джон. — Я ведь сам сын фермера. У нас было четыреста коров. Мясных и молочных. Поэтому знаю, как трудно ухаживать за животными.
Из распахнутых настежь ворот сенного сарая, выехал небольшой трактор с прицепом. За рулем сидел смуглый парень в красной застиранной майке без рукавов и широкополой белой шляпе. Из-под нахмуренных бровей он насторожено смотрел на чужаков. Трактор остановился у загона, мексиканец сбросил на землю брикеты соломы. Он подошел к гостям и спросил, чем может помочь.
— Мы ищем парня по имени Чарльз Тревор, — сказал Джон. — Он хозяин этого ранчо. А мы его старые друзья. Проезжали мимо. Ты знаешь, где его можно найти?
— Он уехал куда-то, — сказал мексиканец. — Может быть, за границу.
— Куда именно уехал?
— Я только знаю, что он уехал. Недели две назад уехал. Он собрался очень быстро. Он оставил деньги на хозяйство.
— Ты давно здесь живешь?
— Шесть лет. Я хожу за лошадьми. И еще делаю кое-какую работу по дому.
— Чарли говорил, когда вернется?
— Обещал вернуться еще на прошлой неделе. Но его нет до сих пор. Он даже не позвонил.
Джон вытащил из бумажника фотографию Ольги.
— Значит, ты тут все время крутишься. Это хорошо. Ты не видел эту женщину?
— Да, она бывала здесь недели две назад, — ответил парень. — Как раз перед отъездом хозяина. Красивая женщина. И очень веселая. Она провела здесь ночь или даже две ночи, — я точно не помню, — и уехала. А на следующий день уехал хозяин. Она чем-то похожа на иностранку. Она каталась на лошади. Она хорошо управляется с лошадью.
Джон впал в замешательство, кажется, даже побледнел, но быстро взял себя в руки.
— Эта женщина здесь раньше бывала?
— Я не помню. Не могу точно сказать. Может быть. Она ваша дочь?
— Она моя жена. О чем они говорили, не слышал?
Парень явно лукавил. Только теперь он, кажется, сообразил, что сболтнул много лишнего, и, пожалуй, от хозяина ему сильно перепадет. Впрочем, Чарли необязательно рассказывать, что здесь были гости, которые интересовались его дамой.
— Я плохо понимаю английский. Когда быстро говорят, я не понимаю смысла.