Будучи уже в дверях, он повернулся и спросил:
— Ты помнишь, сколько раз Алан постучал в твою дверь вчера вечером, после выстрела?
— Три раза, — ответила она без раздумья. — За этим вопросом кроется какая-то ловушка?
— Нет, просто я должен все проверить.
— Ты прав. Не сердись. Заходи, как появится желание.
Коллингс только в коридоре вспомнил, что не спросил Джейн о записной книжке Модрова. Он ведь и зашел главным образом для того, чтобы вместе с ней просмотреть ящики письменного стола, и не ожидал, что наткнется на такую любопытную тему. Задумался на мгновенье, не вернуться ли, однако это было как-то не с руки. Ничего страшного, подумал он. Стол можно обследовать и сегодня вечером. Он посмотрел на часы — время подходило к одиннадцати. Алан заканчивает вахту только в полдень. Коллингс, задумавшись, спустился по трапу, ведущему к кают-компании.
В коридоре он наткнулся на Финсбери, который, свежевыбритый и обильно наодеколоненный, вышел со своей каюты. На нем был свитер и широкие трикотажные брюки.
— Коллега, куда так спешно? — спросил его Коллингс.
— Знаешь ведь, что в это время занимаюсь со штангой.
— Знаю, знаю, но последние две недели ты забросил тренировки.
— При волнении свыше пяти баллов не тренируюсь. Сегодня погода улучшилась, а так как опять надвигается шторм, то сегодня единственная возможность. Занятия с гантелями в каюте все же не то.
Дурик в ходе разговора вспомнил, что обтягивающий свитер выдает все округлости тела, поэтому втянул живот и напряг грудные мышцы. Это внезапное превращение пухлого тридцатипятилетнего мужчины в культуриста выглядело довольно комично, но Коллингс сделал вид, что ничего не заметил.
— Восхищаюсь твоей силой духа, — сказал он. — И давно так тренируешься?
— С восемнадцати лет. Благодаря занятиям поддерживаю хорошую форму.
— Я слышал, что при огромном напряжении при подъеме штанги над головой сужается артерия, питающая мозг кровью, и нарушается подача кислорода к нему. Вроде бы при интенсивных занятиях случается так называемая недостача мозга. Ты не замечал каких-либо беспокоящих признаков? — серьезно и с заботой в голосе спросил Коллингс.
— Чепуха. Конечно, ничего я не замечал. Чувствую себя прекрасно.
— Харроу говорил, что сам штангист не сознает такого, но он заметил, что годами раньше ты отличался большим интеллектом. Харроу также твердит, что из-за занятий со штангой ты тянешь со сдачей экзамена на капитана дальнего плавания.
Толстые щеки Финсбери внезапно побагровели. Он с шумом выдохнул воздух, который удерживал в легких, живот округлился как мячик. Втянув его с новой порцией воздуха, он выдавил из себя: