Ход моих мыслей оборвала тень, метнувшаяся ко мне из-за ствола ближайшей сосны. Я и ахнуть не успела, как меня сгребли в охапку: чья-то ладонь зажала мой рот, руки прижали к телу, и тень, от которой разило потом, грязью и вонью немытого тела, потащила меня с тропы в лес. Я брыкалась и пыталась кусаться, но тщетно.
В какой-то миг мой похититель остановился, повернулся – и в лесной полутьме я увидела ещё троих, разглядывавших меня впалыми глазами, блестевшими голoдным лихорадочным блеском. Мужчин, чумазых, заросших всклокоченными бoродами, с давно нечёсаными волосами, в рваных серых обносках.
Каторжники.
А ведь говорил мне мистер Хэтчер быть осторожнее…
– Гляньте, какая куколка тут одна загулялась с утра пораньше, – хрипло проговорил тот, кто держал меня.
– И на что она нам? – раздражённо спросил один из стоявших передо мной. – Я б сейчас хоть всех баб Ландэна променял на нормальный обед, тёплую постель да лохань горячей воды. Шмотьё её нам ни к чему, и при ней явно ни жратвы, ни денег нет.
– А это мы проверим, – усмехнулся один из троих, шагнув ко мне, позволяя рассмотреть его гнилые жёлтые зубы.
Я дёрнулась, желая вырваться, но меня безмолвно ударили кулаком по щеке. Так, что потемнело в глазах, а звуки приглушились, сменившись звоном в ушах. Удар странным образом обессилил меня, заставив обмякнуть в руках, державших моё тело клещами – пока другие, жадные и грубые, шарили по телу.
Это происходит не со мной, твердил внутренний голос, пока бесцеремонные пальцы задирали мне юбку, ощупывая ноги,и залезали пoд корсет, будто я могла зачем-то прятать там кошелёк. Это просто кошмарный сон. Я ведь почти не спала, и после того, что случилось ночью, немудрено увидеть кошмар.
Но если всё же не сон…
– Даже цацек не носит, – разочарованно констатировал каторжник, наконец милостиво убирая от меня тошнотворные лапы.
– О чём и речь. – Другой угрожающе взмахнул длинной железкой, в которой я узнала напильник. То ли обзавелись им ещё перед побегом,то ли потом украли где-то, чтобы снять кандалы. – Слушай, куколка. Сейчас мы зададим тебе пару вопросов. Вздумаешь орать, шею свернём, ясно? Или этим проткнём.
– Воткнём куда-нибудь, куда вряд ли еще что втыкали, – рассмеялся третий.
Остальные почему-то его поддержали. Негромким смехом, после которoго мне только больше захотелось отряхнуться, точно меня облили грязью с ног до головы. Однако я лишь судорожно закивала; и,когда ладонь у моего рта разжалась, действительно не стала кричать.
А толку? Хепберн-парк остался далеко. Здесь, в лесу, меня никто не услышит. Сопротивлением я только разозлю их. Но если вести себя послушно, если попытаться дoговориться по-хорошему… пусть попытка наверняка не увенчается успехом, однако я хотя бы усыплю их бдительңость.