— Сефид.
Из пола просачивается призрачная барханная кошка, по белой шкуре змеятся пепельного оттенка полосы, глаза не жёлтые, как у зверей пустыни, а голубые. Юный дух моего дворца, обретший форму по моему пристрастию, напоминающий о месте моего рождения, но несущий в себе отпечаток нового дома. Я хорошо кормлю Сефид, но она размером с годовалую кошечку и пока не владеет даже третью города, прилегающего к дворцовой скале.
— Сефид, — опускаюсь на колени и глажу густую шерсть. Она трётся о мои пальцы, глухо мурчит. — Постереги принцессу. Будет что-то не так — зови меня.
Мохнатые лапы упираются мне в грудь, большая широкая голова оказывается перед лицом. Мы соприкасаемся носами. Блаженно прикрыв глаза, Сефид трётся о мою щёку, шею, мурчит:
— Я волновалась за тебя. Викар очень зол.
— Ещё бы, — усмехаюсь, запускаю пальцы в мохнатый загривок. — Именно поэтому хочу, чтобы ты не спускала глаз с Мун.
— Я не настолько слаба, чтобы пустить чужака в своё место, — Сефид дёргает огромным хвостом в пепельных полосках и с тёмным кончиком. — Но я присмотрю за ней. Я понимаю, как она важна.
Одним прыжком Сефид исчезает в полу. Теперь я могу спать спокойно.
Если бы кто-нибудь спросил, что я чувствую, честным ответом было бы — неловкость. Это же относится к моей семье. У мамы до сих пор не просохли волосы, она явно чувствует себя неуютно в расшитом золотом платье и поминутно косится в угол, где сидит Император.
Мне тоже хочется посмотреть туда, но сдерживаюсь. Сижу, точно статуя, придавленная тяжестью золотых украшений. Белая ткань просторного платья, перехваченного на бёдрах поясом с драгоценными камнями, так тонка, что я чувствую себя голой.
Фриде невероятно идёт серебряная витая диадема и шёлковый наряд, сверкающие ожерелья и браслеты, но она страшно бледна, и сжимающие мою руку пальцы холодны.
Огромная комната, в которой мы сидим, больше нашего дома, а мебели, ваз, подушек ковров и драпировок хватило бы, чтобы обеспечить нашу семью пропитанием на много лет вперёд.
В переносном очаге беззвучно горит огонь, распространяя тягучий запах курений.
С улицы несутся крики, музыка.
Выкуп заплачен, и я больше не принадлежу семье, всё остальное — формальность. Отец и принц Сигвальд с гостями приносят жертвы богам, скоро они придут за мной, отец отдаст меня мужу, тот введёт меня во дворец, дальше пир — и брачная ночь.
Украдкой кошусь в угол. Император задумчиво смотрит в окно, поглаживает львиную голову на плече. У Императора красивый профиль, пальцы двигаются, точно перебирают струны. Чёрные вьющиеся волосы густы, как грива льва на алом плаще. Под свободной рубашкой проступают мощные мышцы, но талия тонкая. Император делает движение головой, будто хочет взглянуть в нашу сторону, но останавливается.