***
В груди будто что-то горит, ни секунды не могу стоять на месте, я должен быстро двигаться, должен дышать, чтобы этот огонь не поглотил меня. Дышать больно.
Я не должен думать.
Но я думаю.
Перед глазами — Мун, обнимающая лежащего на ней Сигвальда.
Ненавижу!
На ходу ударяю стену, камень хрустко крошится. Тяжело дыша, смотрю на кулак в эпицентре трещин и осыпавшейся штукатурки. Спонтанный всплеск магии у как бы бездарного Императора — недопустимо. Я не должен открывать свои козыри просто так, лишь из-за того, что женщина, которую я на краткий миг посчитал своей, теперь принадлежит другому.
Особенно если этот другой — мой сын.
Которому я сам отдал свою женщину.
В груди всё горит и разрывается.
Я не должен об этом думать.
Мун — просто женщина. Таких тысячи. Ну, может, не тысячи, но всё равно мне не пристало из-за неё так переживать. Это просто страсть.
Ещё удар, и вмятина углубляется, трещины расползаются дальше. Звук удара отдаётся в полутёмных коридорах эхом. Ещё немного — и здесь будут стражники.
Задыхаясь от переполняющих меня непонятных эмоций, торопливо шагаю дальше.
Мне нужно успокоиться, успокоиться, успокоиться, но как, если перед глазами так и стоит Мун, отвечающая на поцелуи Сигвальда, обнимающая его, извивающаяся и постанывающая под ним.
Вырываюсь на крыльцо. Прохладный ночной воздух окутывает меня, гладит, пытается остудить, но кипящая во мне ярость сильнее. До боли стискиваю кулаки: я должен успокоиться, обязан, я властен над своими эмоциями.
Должен быть властен.
Листья деревьев и кустов, трава тихо шелестят. Белеют среди почерневшей зелени дорожки и фигуры статуй, мерцают огоньки факелов. Едва доносится чёткая перекличка караульных.
Как тут спокойно.
И какая буря внутри меня.
Невыносимо.
Невероятно.
Больно.
С усилием разжав кулаки, я, тяжело дыша, смотрю на кровавые лунки на ладонях, на потемневшие заострившиеся ногти-когти — вызванная всплеском магии трансформация. Пытаюсь дышать ровно и вернуть ногти в нормальное состояние, но они упрямо пытаются перестроиться в смертоносные когти, потому что магия, это основанное на эмоциях колдовство, почему-то считает, что я нахожусь в смертельной опасности, в бою.
В бою…
Хрипло смеюсь, и мне самому издаваемые звуки кажутся смехом безумца: конечно, это бой — с собой, с чувствами, которыми я привык повелевать.
Война с собой — самая страшная и сложная война в мире.
Прячу когти в кулаки и спускаюсь в сад. Я должен успокоиться. Должен избавиться от мерзкого ощущения, будто мне разрывают сердце.
Смотрю на притихший сад. Золотистые огни факелов притягивают, точно золотые глаза Мун.