— Ты дурак. — Она залпом осушила бокал. — Я же сказала — я люблю тебя.
— Прости, но я не верю. — Он тоже выпил, улыбнулся, вполне миролюбиво, спокойно, без насмешки и издевки. — Вот Ольге, той я нужен. Она не игрок, не охотник.
— Я тоже не охотник… больше.
— Вдруг тебе это лишь кажется? — Николай поглядел на нее в упор.
— Ешь, — проговорила Ксюша. — Все остынет.
— Ладно. — Он взялся за вилку.
Однако, у обоих кусок не шел в горло. Николай порезал мясо, поколебался и отодвинул тарелку. Ксюша и вовсе лишь поковыряла вилкой отбивную, оставив ее в целости и сохранности. Над столом витало напряженное молчание.
— Ксюша, — приглушенно произнес Николай.
— Что? — Она ощутила, как бившееся ранее в учащенном режиме сердце сделало последний толчок и замерло в томительном и сладком ожидании.
— Иди ко мне. — Он встал.
Она тоже поднялась из-за стола. В следующую секунду они уже были одним целым. Страстно, неистово и бесстыдно сплетались ноги, руки. Незаметно для Ксюши они оказались в спальне.
«Свечи, — словно издалека выплыло у нее в мозгу. — И занавеска». Она попробовала оторвать от себя Николая, но тот точно прирос к ней. Пальцы его, некогда теплые и ласковые, теперь были железными и причиняли боль.
— Коля, — прошептала она, задыхаясь от счастья, от нежности, от ужаса, что ситуация выходит из-под контроля. — Колечка, пусти. Пожалуйста, на минутку.
Он слегка разжал хватку.
— Что?
Ксюша стыдливо опустила ресницы. Затем коснулась своей щеки. На кончиках пальцев осталась влага. Николай понимающе хмыкнул.
— Я осел. Голову совсем потерял. Погоди, я мигом.
Он вышел из комнаты. Ксюша слышала, как грохнула задвижка ванной, и затем полилась вода. Она, не теряя времени, зажгла обе свечи, раздернула шторы, затем скинула тонкий, кружевной пеньюар и нырнула под простыню. Минут через пять вернулся Николай. Его бедра были обернуты полотенцем, могучие плечи в пламени свечей отливали бронзой. Он показался Ксюше таким ослепительно красивым, что она зажмурилась, опасаясь ослепнуть.
Николай с удивлением оглядел комнату.
— Ух ты. Здесь, будто в гробнице какой-то. Ты любишь свечи?
— Обожаю. Чего ты ждешь, иди сюда.
Он шагнул к кровати, но вдруг остановился.
— И шторы ты забыла закрыть. Эта луна, прямо, как чья-то физиономия. Я задерну, чтобы не подглядывала.
— Оставь. Мне так нравится.
— Да? Ну хорошо, будь по-твоему. — Наконец он очутился рядом с ней в постели.
От него пахло свежестью и прохладой, но прохлада стремительно уступала место знакомому испепеляющему жару страсти.
«Все, — подумала Ксюша. — Я все исполнила, как сказала Иоанна. Теперь я ничто. Пылинка в его руках. Ева из ребра Адама».