— А где Адашев, где Пономарь?
— Там они, и помощь твоя понадобится. — Антон пояснил, что крымцы вот-вот прихлынут к крепости.
— Что ж, будем осторожны. Ночью и пойдём. А ежели крымцы уже там, обрушим на них громы небесные, — рассудил Степан.
Повернув полк на запад, к Гезлёву, Степан повёл его до какого-то колючего мелколесья, где каждый кустик цеплялся за одежду, и укрыл воинов в этих зарослях. А к вечеру, как стало смеркаться, Степан отправил Ипата с десятью охотниками, дабы они проведали, есть ли на пути ордынцы, подошли ли они к городу. Следопыты пришли в окрестности крепости как раз в тот час, когда Иван Пономарь со своими пушкарями сделал выстрелы сразу из восьми орудий. И Даниил, и лазутчики Степана видели, какой переполох возник в стане ордынцев. За первым залпом последовали ещё два, и ордынцы пошатнулись, помчались от крепости подальше, где ядра не могли их достать.
Лазутчики Степана провели в засаде полдня и видели, как ордынцы готовятся к штурму крепости. Ипат счёл, что пора предупредить Степана о действиях ордынцев, и послал в стан полка Фадея и Митяя.
— Скажите воеводе, чтобы к ночи подошёл к крепости. Даже на войне случается редко, когда три воинские силы независимо друг от друга начинают одинаковые действия.
После обстрела ордынцев Даниил решил сделать ночную вылазку, и поведал о том Пономарю:
— Понимаешь, Ванюша, ордынцы напуганы, так мы добавим им страху.
— Верное дело, Фёдорыч. Поддадим им жару, — согласился Пономарь.
В стане врага в этот же предвечерний час собрались мурзы, которые возглавляли отряды воинов, и сказали князю Байлары:
— Веди нас сегодня же в ночь, и мы перережем всех сонных гяуров.
Князь Байлары, будучи родичем Девлет-Гирея, страшно боялся его. Он знал, что если не исполнит просьбу вельмож, то хан сочтёт его трусом и накажет своей властью. Страх породил мужество, и он сказал:
— Да поможет нам Аллах. Мы сегодня накажем грязных гяуров.
Вернувшись в полк, Митяй и Фадей передали Степану всё, что увидели под Гезлёвом, и то, что наказал им Ипат.
— Уж ежели они отважились начать приступ ночью, то знают, что сила на их стороне, — заключил свою весть Фадей.
— Ладно, мы тоже выступаем, а там посмотрим, чья возьмёт, — сказал Степан и, посмотрев на Антона, спросил его: — Вешняков, ты мог бы пробраться в Гезлёв?
— Если надо, я постараюсь, — отозвался Антон.
— Я надеюсь на тебя.
Однако Степан понял, что не должен отпускать Антона одного. Соображения тут были разные, и самое пугающее, что настораживало Степана, была та лёгкость, с какой Антон согласился пройти сквозь стан ордынцев. «А ежели выкормыш перевернётся в их стан? Тогда погибель нам», — жёстко подумал Степан и сказал Антону: