— Ты не бойся, одного я тебя не отпущу. Митяй и Фадей пойдут с тобой.
— Я не против, — согласился Антон.
Времени было в обрез, и Степан, не мешкая, добавил:
— Передашь воеводе Даниилу, что в полночь мы подойдём к стану ордынцев и ударим по ним. Иди же, Антоша, иди. Вот твои спутники, Фадей и Митяй.
Проводив их, Степан собрал тысяцких.
— Как зайдёт солнце, так выйдем следом за вечерней зарей. Кликните сотских, скажите им, что будет большая ночная сеча.
— И полоняне пойдут с нами? — спросил тысяцкий Прохор, высокий крепкий воин с пшеничными волосами и светло-голубыми глазами.
— Да, Прохор. Так они хотят.
В этот же час Даниил, Иван Пономарь и тысяцкие держали совет, как вернее сделать ночную вылазку.
— Хорошо бы дать по ним из всех пушек, — посоветовал тысяцкий Никодим Шарпатый.
— Разбегутся, и тогда драться не с кем будет, — засмеялся Иван.
Даниил, однако, предложил выступать без выстрелов и без шума.
— Идём, как ночные тени, и все в шапках, в шишаках, чтобы знать своих.
Время тянулось медленно. Даниил думал о Степане. Как его недоставало! Но за каких-то полтора часа до вылазки перед Даниилом возникли трое: Антон, Митяй и Фадей.
— Господи, Антон! Что со Степаном? — взволнованно спросил Даниил.
— Батюшка-воевода, у Степана всё хорошо.
— Слава богу. Но с чем же вы пришли?
— Воевода Степан в полночь идёт На ордынцев в сечу. Помоги ему, батюшка-воевода.
Это была радость, и Даниил обнял всех, одного за другим.
— Я помогу ему, помогу! Мы вместе выйдем в полночь! И началом сечи будет выстрел из пищали с нашей стороны. Ну, говорите же, много ли у него потерь?
— Мы мало потеряли, батюшка-воевода. Только раненые есть, — сказал Митяй. — Мы больше приобрели: тысяча с лишним ратников из полонян прибыла к нам.
— Это здорово! Всё будет хорошо. А вы, поди, голодные. Идёмте к кашеварам!
Проводив лазутчиков к котлу, Даниил нашёл Пономаря.
— Ванюша, всё у нас идёт во благо. Отозвался Степан. Он близко и ударит по ордынцам вкупе с нами, в спину крымчакам. Помни: держи возле себя стрельцов. Как сойдёмся с врагом, дашь выстрел из пищали. Это будет знаком для Степана.
— Всё так и сделаю, — отозвался Пономарь. — А после надо уплывать отсюда, Фёдорыч.
— Я так и мыслю, но пока рано об этом думать.
Пришло время выступать. Вышли в поле за стены крепости почти пять тысяч воинов и сотни русичей, освобождённых из неволи. Темноты не было: светила полная луна. Да это было и кстати. Впереди в линию шли пятьсот стрельцов. Их залп по врагу должен был возвестить сечу. Стрелы тоже полетят в стан крымцев. Но главное — добраться до них и сойтись впритык. Даниил и Иван шли со своими сотнями следом за стрельцами. Становище ордынцев уже близко. Но что это? В нём всё в движении, оттуда доносятся крики. Стало понятно, что крымцы тоже решились на сечу. Они пренебрегли привычкой биться с врагом лишь при свете дня и развёрнутым строем уже идут к крепости. Вот до них не больше ста сажен. Лунный свет заливает их ряды. Даниил с Иваном дают стрельцам команду открыть огонь из пищалей. Сверкнули вспышки сотен выстрелов, полетели первые пули. Однако ордынцы продолжают двигаться. Ещё и ещё успевают выстрелить по ним стрельцы. С той и другой стороны летят стрелы, но ничто не останавливает наступающих крымцев. Они врезаются в строй русских ратников. Началась сеча. Луна помогает разглядеть врага, она за спиной русских. Иван Пономарь и его отборная сотня, все с тяжёлыми мечами, прорубают себе дорогу, как в чаще среди кустов. Сотня Даниила и сам он действуют саблями. У него тоже умелые и отважные воины.