— Вы по-прежнему в Лозанне?
— Нет, я в Париже.
— Когда вы хотите увидеться со мной?
— Сейчас.
Молчание: Арнольд решает, как быть.
— Где?
— Я здесь, внизу, в вашем отеле. Я бы хотел подняться на минуту и побеседовать с вами.
Снова молчание. Англичанин имеет право отказаться от этой встречи. Сделает ли он это?
— Вы хотите говорить со мной о графине?
— Да, и о ней тоже…
— Она приехала вместе с вами? Она с вами сейчас?
— Нет. Я один…
— Хорошо, поднимайтесь…
Мегрэ, успокоившись, положил трубку.
— Какой номер? — спросил он служащего.
— Пятьсот пятьдесят один. Посыльный вас проводит.
Коридоры и пронумерованные двери. По дороге он и посыльный встретили лишь одного коридорного, который тоже постучал в дверь номера 551.
Джон Т. Арнольд из-за того, что веки у него опухли, казался старше, чем в тот день, когда комиссар встретился с ним в «Георге Пятом». Одет он был в черный халат с цветными разводами и шелковую пижаму.
— Входите… Извините за беспорядок… Что вам сказала графиня? Она истеричка, вы это знаете?.. И когда она выпьет, то…
— Знаю… Благодарю вас за то, что вы согласились меня принять. В интересах всех, — кроме, разумеется, убийцы, — чтобы это дело закончилось быстро, разве не так? Мне сказали, что вчера вы вместе с английским солиситором много потрудились для того, чтобы уладить дела с наследством Уорда.
— Это очень сложно… — вздохнул маленький розовый человечек. Он велел коридорному принести чай. — Не хотите ли тоже чая?
— Спасибо, нет.
— Чего-нибудь еще?
— Нет. По правде говоря, мистер Арнольд, вы нужны мне не здесь…
Мегрэ внимательно наблюдал за реакцией своего собеседника, хотя делал при этом вид, что не смотрит на него.
— Мои люди с набережной Орфевр обнаружили нечто такое, что я хотел бы представить вам для рассмотрения.
— Что они обнаружили?
Мегрэ притворился, будто не расслышал вопрос.
— Разумеется, я мог бы дождаться завтрашнего утра и только тогда вызвать вас. Но, поскольку вы были самым близким полковнику человеком, а также самым верным ему, я подумал, что вы не рассердитесь, если я побеспокою вас среди ночи.
Мегрэ говорил так добродушно, как только мог, и при этом смущенно — тоном чиновника, который из чувства долга осмелился на неприятный поступок.
— В таких расследованиях, как это, время — важнейший фактор. Вы сами подчеркивали, насколько велик масштаб дел Уорда и как серьезны будут последствия его смерти для финансовых кругов. Если вам не трудно одеться и поехать со мной…
— Куда?
— В мой кабинет.
— Мы не можем поговорить здесь?
— Только там я могу показать вам предметы, которые находятся у нас в руках, и предложить на рассмотрение некоторые проблемы…