Когда вышел на осыпь, все было кончено. Неподалеку от скалы, ничком, уткнувшись в камни, лежали двое, пришедшие с Васютой Выксуном в Дол. У каждого в спине торчала длинная красная оперенная стрела, прошедшая навылет и пробившая сердце. Рядом корчился от боли, исходя кровью, сам Васюта. Ему Эметова третья стрела пронзила ногу.
Эмет подошел, склонился над раненым. Отломил оперенный хвост стрелы. Потом с другой стороны осторожно вытащил заостренный конец.
— Завязать чем-нибудь надо, — сказал он. — Кровь идет.
Ворон мрачно обошел побоище. Перевернул убитых, поглядел им в лица, покачал головой. Подошел к Ждан Медведю, ножом разрезал веревку, освободил ему руки.
И тут вдруг Ждан Медведь увидел Лебедушку. Она, задыхаясь, спешила от леса. Он понял, что она пришла следом, когда его увели из избы, что это ее жалобный, горестный вскрик услышал он после предсмертных воплей убитых Эметом. Лицо ее было залито слезами. Лебедушка с ужасом смотрела на мертвых, на раненого Васюту. Отодвинула у него штанину портов, сдернула с головы платочек, завязала рану.
— Ах, Васюта, Васюта, — всхлипывая, сказала она ему, — что же ты с моим приданым сделал?
— Ничего, — ответил он, кривясь от боли. Достал из кармана мешочек мягкой выделанной кожи, подал ей. — Возьми…
— Ничего, говоришь? А этих зачем привел? Убивать? Пытать? Мучить? Кровь лить? И все из-за этого? — она с отвращением отбросила кожаную кису.
Ворон поднял ее, развязал, высыпал на ладонь несколько монет. Солнечный луч, пробившись через рваные клочья туч, упал сверху. Золото сверкнуло. Ворон мрачно усмехнулся.
— Ишь, и впрямь фряжские, — сказал он, ссыпал монеты обратно в кису, завязал, подал Ждан Медведю. — Что ж, Медведюшко, татей лесных мы тебе укротить подсобили, кашу, что ты заварил, — расхлебали. А теперь скажи уж, наконец, где ж он, твой главный клад схоронен?
Ждан Медведь принял из рук Вороновых кису, спрятал ее, сказал хмуро:
— Если б и знал, так не сказал бы. Где клад, там кровь. — Поглядел на Васюту. — За ним, видно, лошадь прислать придется, Лебедушка здесь пока побудет. Пошли.
Идя по тропе обратно, Ждан Медведь подобрал по дороге сдернутую с головы шапку, надел. Подумал: вот чем она, недавняя вечеровая беседа с Васютой, закончилась. Беготней по лесу да Эметовыми стрелами. А Васюту, он, Эмет, не убил, только ранил. Промахнулся? Может, и так. Да это, наверно, и лучше, что промахнулся…