…Подошел кельнер, молодой немец с густыми бакенбардами и довольно явственно обозначившейся лысиной, прикрытой начесанными с боков черными, как вороново крыло, волосами.
— Господин желает заказать еще чего-нибудь? — звучным, приятным голосом, приветливо глядя на Павла Васильевича, спросил он. — Кофе? Пирожное? Сыр? Есть отличный бри. Из Италии получен превосходный виноград… Хорошо сохранился, свежий…
— Благодарю, — сказал Павел Васильевич. — Что ж, принесите сыру. Впрочем, и кофе тоже.
Кельнер кивнул, ушел и быстро вернулся. Сыр он принес в вазочке с крышкой. Действуя тихо, не торопясь, но очень умело и ловко, поставил тут же на столике дымящийся кофейник, чашку с блюдцем, сахарницу, положил накрахмаленную салфетку.
Проделав все необходимое, поклонился, отодвинулся на почтительное расстояние и остановился, будто ожидая, — не будет ли еще каких приказаний. Может быть, ему хотелось поговорить?
— Благодарю, — ласково повторил Павел Васильевич и сделал движение, намереваясь взять бутылку токайского. Кельнер, однако, опередил его.
— Разрешите мне, — почтительно сказал он и тут же наполнил рюмку.
И опять засветилось, засияло в ней благородное, светлое шафранного цвета вино, источая сухой, знойный, горьковатый аромат солнца и нагретой земли венгерских холмов.
— Ну что, — сказал Павел Васильевич, взглянув на приятного молодого человека, — дела у вас в кафе идут хорошо?
— О да, — важно кивнул головой кельнер. — Благодарю вас, хорошо. Хозяин доволен. Особенно летом, когда много приезжих.
— Откуда же едут?
— О, отовсюду! — с удовольствием ответил услужливый немец. — Англичане, австрийцы, русские.
— Значит, русских тоже много?
— О да. Ведь господин тоже из России?
— Из России, любезный. И Дрезден ваш мне очень нравится. Я уж тут давно…
Кельнер одобрительно улыбнулся.
— Очень хорошо, — сказал он. — Саксония — славная земля, Дрезден — наша Венеция. Мы всех встречаем гостеприимно. Пусть все приезжают.
— А русские каковы?
— Русские щедрые. Они все веселые. Богатые — о! Есть, правда, простые. Эти только смотрят. Таких легко узнать: они на плечах носят английские пледы, в клетку…
— Студенты?
— Да. Студенты и другие…
— А скажи-ка, любезный, — Павел Васильевич внимательно всмотрелся в молодого немца, — ты, наверно, деньги копишь, а? Чтоб свое дело завести вроде кафе, правда?
Щеки кельнера зарделись нежным румянцем, он кивнул:
— О да, господин прав. Я откладываю деньги. Это хорошо — самостоятельность, уважение!..
— И фатер тебе, наверно, помогает, а? И гроссфатер, — они ведь хвалят тебя, не так ли?
— Да, да! — молодой человек энергично закивал головой. — Гроссфатер говорит: это будет колоссаль!..