— Не откажусь, — кивнул Эдуард Алексеевич Кононенко.
Человек в сером плаще на предложение проехаться до ОВД Чертаново Северное и дать показания согласился без каких-либо пререканий и возмущений — надо так надо. Свой неприлично роскошный «Роллс-Ройс» цвета чёрный алмаз стоимостью полмиллиона евро он спокойно оставил на стоянке около отдела.
С Рогозиным и Платовым он беседовал ровно и доброжелательно. Драму со стрельбой и трупом он воспринял на удивление спокойно.
— Не «Ямайка», конечно, но чем богаты. — Рогозин, разлив кофе по чашкам, продемонстрировал знакомство с элементами хорошей жизни — «Ямайка Блю Маунтин» относится к почитаемым знатоками и не слишком известным обывателю сортам элитного кофе.
— И не такое пили. В жизни всяко бывало, — сказал Кононенко.
— Жизнь вообще штука неоднозначная, — философически изрёк Рогозин, прикидывая, применить какой-нибудь ловкий тактический трюк или в лоб спросить о сути вопроса.
Кононенко кивнул понимающе:
— Я знаю, есть формальности. Но не думаю, что от моих показаний будет хоть какая-то польза. Ваши сотрудники больше меня видели.
— А как по-вашему, что там произошло? — спросил Рогозин.
— Задержание вооружённого преступника. И его ликвидация.
— Всё верно. Но есть нюансы. Преступник был наёмным убийцей. Нейтрализован на месте исполнения заказа. И главный вопрос — кому предназначались его пули?
— И кому? — с интересом осведомился Кононенко.
— Вот. — Рогозин извлёк из папки фотографию и положил перед допрашиваемым. — Фотография объекта покушения. Из кармана киллера.
— Но… Но… Это же я!
— Именно.
— Египетская тьма! Я думал, вы меня как свидетеля… — Кононенко поморщился и потёр кончиками пальцев виски. — Получается, он приходил за мной! Но почему?
— Вот это мы и хотим от вас узнать.
Кононенко двумя глотками допил кофе, кажется, не ощутив его вкуса, со стуком поставил чашку на стол. Выпрямился. Замешательство прошло, и опять это был уверенный в себе человек.
— Для меня это, мягко сказать, полная неожиданность, — сказал он.
— Кто вас заказал, Эдуард Алексеевич? — спросил Рогозин, внимательно уставившись в глаза гостю.
— Это какая-то несуразица. У меня серьёзный и достаточно обширный бизнес. Рестораны, недвижимость, турфирмы. И везде всё ровно. Со всеми. Я никогда ни с кем не конфликтую — это вредит делу. Да и отбили у меня в местах не столь отдалённых всякое желание понтить.
— Что, довелось у «хозяина» побывать? — подмигнул по-свойски Рогозин.
— Семирик от звонка до звонка. Дела давние, ещё восьмидесятые годы.
— За что страдали?
— За свободу и демократию, — усмехнулся Кононенко. — Пытался внедрить рыночные механизмы в социалистическую экономику. Про цеховиков слышали? Так я из них. В конце восьмидесятых вышел. И в бизнес провалился с головой, как в полынью. Но выплыл. И теперь плыву уверенно и спокойно.