— По ночам он брал эту книгу и читал. Это была его любимая книга. Он пытался заставить меня ее прочитать, но я бросил через несколько страниц. Она явно не для меня. Самовлюбленный придурок Джон Селф с бесконечно меняющимися кисками не был моим героем.
Он откашлялся, мне показалось, что у него тоже в глазах появились слезы.
— И Найджел попал под дружественный огонь. Пи*дец — слово в словаре. Ты умираешь, как собака на чужой бл*ть земле за зря. Когда он лежал белый с жуткой болью в машине, он наорал на свою мать. Мы ничем не могли ему помочь. Мы сидели и смотрели, как он истекает кровью. Когда пошли сообщать его матери, я слышал, что она ударила парня, который пришел.
Он замолчал и сделал глубокий вздох сожаления или боли.
— Через месяц книга пришла по почте мне. Он оставил ее мне в своем завещании. Я сел и прочитал ее от корки до корки. И я слышал в голове его голос. Я понял, что все мы — Джоны Селфи. Каждый из нас гребаный Джон Селф. Потерянные в наших пороках, напиваясь, обжираясь, погрязшие в порно, предаваясь полному разврату.
Он тяжело вздохнул.
— Я хотел, чтобы ты прочла мне эту книгу, чтобы сравнить будет ли она звучать для меня по-другому, — сказал он.
— И она звучит также?
Один из его волков завыл снаружи. Внутри, здесь на кухне, атмосфера поменялась, стала более густой, наполненная какими-то странными эмоциями.
— Нет, — прошептал он наконец. — Ты не запятнанная, как все мы.
Прежде чем я смогла ему ответить, его голос стал более отстраненным.
— Время вышло. Давай остановимся на этом, я отвезу тебя домой.
«Если ты не сбежишь из этого города,
ты никогда уже отсюда не выберешься».
https://www.youtube.com/watch?v=v4pi1LxuDHc
Я вышла из почтового отделения в полном восторге от нового пакетика с золотой краской, который лежал у меня в рюкзаке, мечтая, как я смешаю его с теплым цветом, который называется розовым. Я представляла, как брызгами положу его на скульптуру русалки ей на хвост, над которой работала, но внезапно остановилась.
— Привет шериф, — вежливо произнесла я. Шериф Брэдли всегда был вежлив со мной и как бы проявлял заботу, но он никогда мне не нравился. Никогда. Вероятно, никогда и не понравится. Пока я была еще ребенком у меня мурашки пробегали по коже, как только он появлялся. И он знал об этом.
— Я слышал, что ты работаешь у Карсона, — сказал он. Он курил, и я почувствовала, как он выпустил дым мне в лицо. Я не могла видеть, и он думал, что я не пойму, что он намеренно выдыхает дым мне в лицо.
— Да, я читаю ему два раза в неделю, — ответила я, отмахиваясь от дыма.