Ночь была слишком теплой, чтобы ложиться под покрывало. Комиссар растянулся на кровати, надев шорты на тот маловероятный случай, если Васко придет.
Васко неподвижно просидел в баре до закрытия, даже не подсаживаясь к столикам последних выпивающих. Ему очень нравился маленький смуглый комиссар, но он не любил полицейских. Отец, который бежал от турок и покинул Армению, оставил ему в наследство древнюю швейную машинку, недоверие к любым законным властям и нескольким рулонов твида. Васко покусывал усы и размышлял. С другой стороны, маленький смуглый человек не отпустит его, пока не получит ответ. Васко собрал свои сокровища и рассовал их по карманам. Он не вернулся к себе домой, а ходил до рассвета, прежде чем решиться позвонить в дверь комиссара.
Оба мужчины сидели на кухне перед кофейником. Васко попросил хлеба и сардин, чтобы можно было макать хлеб в банку. У Адамберга не было сардин.
— Нужно всегда иметь сардины, — заметил Васко с упреком. — На всякий случай.
— Я не предусмотрительный человек.
— Я пришел к тебе, потому что ты считаешь, что у меня есть что-то, что ты хочешь знать. Но мне нечего тебе предложить.
«Нечего тебе предложить». Адамберг бросил быстрый взгляд на старика. Это было почти в точности, как заканчивалось четвертое письмо. Конечно, Васко прочел письма в баре. Но мог и воспроизвести фрагмент, потеряв бдительность. Адамберг окончательно проснулся.
— Если бы я не пришел, — продолжал Васко, — ты продолжил бы воображать Бог знает что. Ты — исключительно упертый тип.
— Итак, — спросил Адамберг, — почему ты сидишь на этой скамье?
— Исключительно упертый. Но ты прав, я скучаю на этой скамье.
— Тебе платят?
Васко что-то проворчал.
— Тебе платят за то, что ты там сидишь?
— Да, мне платят! Доволен? От этого никому ничего плохого, дерьмо.
— Ничего плохого, но все-таки расскажи.
— Вечером я был в баре. В том баре, о котором ты знаешь. Мне передали записку.
— Она у тебя?
— Нет.
— Любопытно, ты же хранишь абсолютно все просто по привычке.
— Неправда. Я сортирую, я тщательно сортирую.
— Хорошо, ты сортируешь, извини. Продолжай.
— Мне писали, что для меня есть работенка. Я должен ждать около телефонной кабины на следующий день в два часа.
— Какая кабина?
— Улица Ренна. Что было делать?
Васко погрузил хлеб в чашку и долго размачивал. Затем он выловил его пальцами.
— Раздался звонок. Работа была не пыльной, и, как я тебе уже говорил, уже несколько месяцев у меня не было больше заказов на костюмы, даже чтобы подшить края. Отрасль агонизирует. Я согласился. Ничего плохого, я же говорю.