— Можно вас на пару слов? — решился Илья, когда они вышли на улицу. — Кира, иди в машину.
Когда она убежала к такси, он спросил у Бориса:
— Дело в ее отце?
Тот не стал отпираться, кивнул.
— Что вы о нем знаете?
— Кое-что знаю, но вам не скажу. Недостаточно для того, чтобы попробовать его найти, но достаточно, чтобы начать задавать вопросы Римме. А она, знаете ли, сразу догадается, кто поделился информацией. Но вы знаете… нет смысла его искать. Это такая давняя история… Кире она ничем не поможет.
— Может, у нее будет хоть один родной человек, который ее любит? Разве этого мало?
— Если бы он хотел иметь дочь, он был бы рядом.
— Бо-о-ори-и-ис!!! — закричали со стороны дома.
— Извините, мне пора.
— Не сказал? — спросила Кира, когда Илья сел в машину.
— О чем?
— Ой, Илья Сергеевич… Я, конечно, по губам читать не умею, но далеко не дура. О чем еще вы могли спрашивать отчима? Вернее, о ком.
— Не сказал, — признался Илья. — Кира…
— Давайте обратно в Питер, — сказала Кира водителю, а потом повернулась к Илье и добавила тихо-тихо: — Не надо говорить мне, как вы сожалеете. И что если бы знали, то не стали бы настаивать. Я знала, что так будет. Теперь знаете и вы. Забыть не получится, но и говорить об этом я не хочу. Простите за дерзкие слова, или накажите, если нужно, но эта страница закрыта.
Илья кивнул, а потом сгреб Киру в охапку и прижал к себе. Она прижалась к нему, и даже пару раз всхлипнула, пряча лицо на его груди.
— Куда везти? — спросил водитель, когда они подъехали к городу. — На вокзал?
— Нет. — Илья назвал адрес. — Заедем ненадолго к моему другу, — пояснил он Кире. — А потом уже домой.
Кира ощущала себя, как во сне. Сильнее всего хотелось остаться одной, она не любила публичных переживаний. А сейчас, к тому же, было еще и стыдно за сцену, которую устроила мать. Кира показала Илье свое уязвимое место, как теперь она выглядит в его глазах?
Конечно, она пошла на это специально. Почувствовала, слова не помогут. Теперь, когда она жила вдали от родительского дома, ей самой казались невероятными их отношения с матерью. Как же в них поверит человек, у которого были любящие родители?
Стыдно. За то, что устроила демонстрацию. За то, что заставила присутствовать. За то, что теперь Илья знает — она изгой. Он и раньше знал, сама же рассказала, но теперь убедился окончательно. А еще стыдно за глупую надежду. Ведь поддалась, поверила, что прошло время, мать успокоилась, простила, и Новый год — прекрасный повод помириться.
Ей бы забиться в уголок, привести в порядок чувства, пережить очередное унижение. А ее тащат в гости к незнакомым людям. Но возражать Кира, естественно, не стала. Неизвестно еще, как Илья рассердится, когда поймет, что она им манипулировала, теперь-то точно осознанно. Вот перестанет ее жалеть — и поймет. Так что незачем злить его еще больше.