Возвращение Арабеллы (Искандерова) - страница 91

— Думаю, госпожа герцогиня вряд ли предпочтёт место фаворитки морским просторам, тем более что Ваши люди не согласятся на те условия, которые мы можем предложить

Лорд Чендерлей незаметно толкнул слишком болтливого юношу локтем в бок, и этот жест не ускользнул от опытного взгляда Арабеллы. Однако, граф, не обративший внимания на эту попытку остановить его, продолжал:

— Лорд Чендерлей хорошо знает капитанов Тича, Харлоу, Девиса и Нэджеса. Им вполне достаточно десятой доли добычи, а для команды хватит и двадцати процентов. Итого — семьдесят процентов нам. — И он, подражая старшему товарищу, хитро прищурился и взглянул на Арабеллу.

— Думаю, что если герцогиня имеет на этот счёт другое мнение, то это можно обсудить, — произнёс лорд Чендерлей, и, склонившись к уху Барлоу, шепнул ему так тихо, что девушка с трудом расслышала его слова: «Ты что, болван! Зачем распускаешь язык?»

— Не думаю, господа, что мне будет интересна эта экспедиция, — спокойно произнесла Арабелла, решительно взглянув в бегающие лисьи глазки Чендерлея. — Я уже вложила средства в торговые перевозки, поэтому мне более выгодно установление мира в Карибском море. Кроме этого, я считаю Ваше предложение бесчестным не только по отношению к королеве, но и по отношению к тем людям, с которыми Вы собираетесь иметь дело.

— Но ведь эти оборванцы всё равно пропьют все денежки? — рассмеялся Чердерлей. Несмотря на то, что отказ Арабеллы его расстроил, он отнёсся к ситуации как опытный игрок, который уже не выиграл, но ещё не проиграл свою партию.

— Это их дело, господа, а не ваше, — резко ответила девушка, вспомнив, как часто обобранные до нитки своими богатыми компаньонами пираты оказывались на грани голодной смерти, — у флибустьеров свои законы, и один из них — честный делёж добычи. Это ещё одна причина, по которой я не собираюсь участвовать в Вашем предприятии — я не могу предать тех людей, среди которых прожила последние четыре года. Я была одной из них, и поэтому не могу обмануть даже тех, с кем была в ссоре.

— Как Вам угодно, герцогиня, — поклонился ей окончательно осознавший своё поражение лорд Чендерлей. — Надеюсь, Вы не пожалеете, что отказались от нашего предложения.

Арабелла кивнула собеседникам и, едва взглянув на Саунтона, развернулась и вышла из комнаты, оставив недоумевающих членов триумвирата обсуждать создавшуюся после её отказа ситуацию. Было уже поздно, поэтому она, заглянув в королевские покои, чтобы попрощаться с Её Величеством, сразу же направилась в Мальборо-Хаус, чтобы поскорее остаться наедине со своими мыслями. Войдя в спальню и плотно закрыв за собой дверь, девушка взглянула на видневшиеся в ночной темноте башни Сент-Джеймсского дворца. Она вспомнила, как довольные и счастливые капитаны, сумевшие оснастить свои корабли за счёт лондонских арматоров, возвращались из экспедиций с полными трюмами, но, в конце концов, отдавали всё богатым хозяевам и оставались ни с чем. Ещё в большем убытке оказывались простые флибустьеры, которым после дележа не доставалось почти что ни гроша. Те же арматоры, обещавшие своим партнёрам помощь, с лёгкостью предавали их, когда те попадали в руки Адмиралтейского суда. История капитана Кидда, от которого отступились его высокие покровители, передавалась на Тортуге из уст в уста. Попав в Кенсингтон, Арабелла не раз была свидетельницей того, как господа, похожие на Чендерлея, договаривались о чём-то друг с другом, и до неё не раз долетали обрывки слов, из которых она понимала, что они договариваются о пиратских рейдах. Тяжёлые мысли не покидали девушку. Она была уверена, что, покинув Тортугу и став герцогиней Мальборо, покончила с пиратством навсегда. Но вечерний разговор заставил её ужаснуться. Эти люди были ещё более бесчестны, чем самые отъявленные злодеи из числа флибустьеров. Они не признавали никаких законов, кроме собственного обогащения, и откровенно презирали тех, кто, рискуя жизнью, добывал для них несметные сокровища. Чем же отличается королевский двор от Тортуги? И там, и здесь, есть честные люди, и есть отъявленные мерзавцы, но только в Новом Свете злодеи не скрывают своё истинное лицо, а в Кенсингтоне они носят маски добропорядочных лордов. Выходит, Хэндс был прав, и всё зависит от выбора самого человека, и неважно кто он — герцог или флибустьер? Перед ней вновь возникло лицо Джеймса Саунтона. Значит, все его пылкие взгляды и комплименты — лишь притворство? Значит, всё это — ложь? Очарование, вызванное общением с герцогом, ещё не рассеялось, но первые зёрна сомнения уже упали в душу девушки. Его близость всё ещё заставляло её сердце учащённо биться, но разум всё чаще напоминал ей о недавних событиях.