Она кивнула, в ее глазах мелькнул страх:
– Полная бессмыслица! Ничего не понимаю!
– Ты слышала. Это потому, что мы такие чистенькие. Таких, как мы, никогда не заподозрили бы в укрывании чего-то незаконного. Краденое? Похищенные деньги? Невозможно!
Я пытался осмыслить услышанное. Не это ли Винс имел в виду, спрашивая меня, где в доме Каунтчиллов побывали Грейс и Стюарт? Не искали ли они там чего-нибудь еще, кроме ключей от «порше»?
– Сукин сын, – прошипел я.
– Что такое?
– Эти его делишки… Он рассовал свои деньги по чужим домам на случай обыска у него дома.
– Но это же безумие! – воскликнула Синтия.
– Но если у нас здесь спрятаны деньги, а мы не в курсе, то, вероятно, это не такое уж безумие.
Мы ошеломленно переглянулись.
– Цокольный этаж! – сообразил я. – Если этот мерзавец тут что-то спрятал, то скорее всего на цокольном этаже.
Я пулей вылетел из спальни, Синтия бросилась за мной. Стоило нам проскочить мимо комнаты Грейс, как она просунула голову в дверь.
– Что случилось?
Мы ничего не ответили. Через десять секунд я примчался в наш полуподвал и кинулся в котельную. Она была устроена на северной стороне, в углу комнаты, где мы смотрели фильмы. Котельная имела восемь футов в длину и четыре в ширину, в ней помещался котел, нагреватель и коробки.
– Наверное, это здесь, – сказал я.
– Я даже не знаю, что мы ищем, – произнесла Синтия. – Ящик с деньгами? Ерунда! Коробка из-под обуви? Из-под бутылок? Еще что-нибудь?
– Неизвестно.
На первой попавшейся мне в руки коробке было написано фломастером «Семейные фотографии», на другой – «Рецепты-2007». Я вытащил их, упал перед плазменной панелью на колени, открыл обе коробки и стал в них рыться. Попадались сплошь обрывки бумаги, конверты из фотомастерских со старыми фотографиями, сделанными на отдыхе, которые мы так и не удосужились вставить в альбомы.
– Тащи другие коробки! – скомандовал я.
– Глупость какая-то, – проворчала Синтия, но послушалась.
Всего коробок было с десяток. Опять рецепты, фотографии. В двух лежали видеокассеты с фильмами, которые мы зачем-то хранили, хотя уже лет десять не имели видеомагнитофона, в других коробках были компакт-диски, переставшие нас интересовать, а также мои школьные сочинения. Мы все высыпали на пол. Никаких денег.
Дочь спустилась вниз и уставилась на нас.
– Тебе чего, Грейс? – спросил я.
– Что сказать Терезе?
Мы с Синтией переглянулись.
– В каком смысле? – уточнила она.
– Она здесь. Сказать, что выдался неважный денек? Или все отлично, не считая того, что к нам ломился какой-то тип, чтобы убить меня?
Мы не знали, что ответить дочери, и глупо переглядывались.