Страшновато смотреть на закрытые двери, когда знаешь, что должен к ним подойти, постучать и попросить хозяев об услуге. Я одернула юбку, расправила плечи и приняла выражение, которое, как я надеялась, было одновременно и официальным, и дружеским. Мне пришлось пройти целый квартал, настраиваясь, прежде чем я решилась начать. В конце квартала я увидела многоквартирный дом, довольно новый. Я решила оставить его под конец: там будет прохладно и хватит людей на все опросные листы, которые у меня к тому времени останутся незаполненными.
Я нажала первую кнопку. Кто-то бегло осмотрел меня сквозь полупрозрачную белую занавеску в окне, потом дверь открылась; на пороге стояла востроносая женщина в клеенчатом фартуке. На лице женщины не было ни следа косметики, даже губной помады, а на ногах черные туфли со шнурками и толстыми каблуками, которые мне всегда хочется назвать ортопедическими, хотя они попросту продаются в отделах уцененной обуви в больших универмагах.
— Доброе утро, я из Сеймурского института общественного мнения, — сказала я, фальшиво улыбаясь. — Мы проводим небольшой опрос потребителей, и я подумала: может быть, ваш муж любезно согласится ответить на несколько вопросов?
— Вы что-нибудь продаете? — спросила она, поглядев на мои бумаги и карандаш.
— Нет-нет, мы ничего не продаем. Мы изучаем спрос на товары потребления — мы только задаем вопросы. Это помогает улучшить качество товаров, — добавила я неуверенно. У меня было впечатление, что здесь я не найду того, чего ищу.
— А о чем вопросы? — спросила она, подозрительно поджав губы.
— Всего лишь о пиве, — сказала я наигранно-легко, пытаясь при помощи интонации создать впечатление, что разговор идет о чем-то вполне невинном.
Выражение ее лица переменилось. Я испугалась, что меня сейчас выставят. Но она немного подумала, отступила, пропуская меня, и сказала голосом, неприятным, как холодная овсянка:
— Заходите.
Я оказалась в безупречно вымытой прихожей, где стены были выложены кафелем, а в воздухе пахло отбеливателем и мебельной политурой. Хозяйка удалилась, плотно затворив за собой дверь. Послышался приглушенный разговор, затем дверь снова открылась, и я увидела высокого седого мужчину с суровым лицом. Женщина стояла за его спиной. На мужчине был черный пиджак, хотя день был очень теплый.
— Вас, девушка, — сказал он мне, — я не осуждаю: я вижу, вы славная и милая и лишь служите, сами не ведая того, орудием в чужих руках — орудием для достижения отвратительной цели. Но не откажитесь передать эти брошюры тем, кто послал вас; может быть, их сердца еще можно обратить к истине. Распространение спиртных напитков и поощрение пьянства — это преступление, грех против господа нашего.