– Иногда, – сказала по этому поводу Томми, – мне кажется, будто я иду по битому стеклу.
Я не ответил.
Когда мы вошли в кухню, дядя, тетя Лорна и Майки уже сидели за столом. Мальчишка ел овсянку и, почти не задумываясь, двигал фигуры на шахматной доске, стоявшей на столе между ним и дядей. В шахматах я по-прежнему разбирался не лучше, чем в квантовой физике, но даже мне было ясно, что дядины дела плохи.
Поздоровавшись, мы сели к столу, и тетя Лорна, вооружившись парой стеганых прихваток, достала из духовки только что испеченный фунтовый торт[51].
– Мэнди звонила, – сообщил дядя, ненадолго отвлекшись от доски. – Сказала, что ей нужно заскочить к нам сегодня утром. По делу государственной важности.
Я кивнул. Позади меня тетя Лорна воткнула в торт десять разноцветных тонких свечей и взяла его, чтобы поставить на стол.
– Сдаюсь, – быстро сказал дядя, убирая со стола шахматную доску, и тетя поставила блюдо с тортом перед Майки. Он удивленно вскинул на нее взгляд, и тетя улыбнулась. Достав из кармана фартука спички, она стала одну за другой зажигать свечи.
– Поскольку мы не знаем точно, когда у тебя день рождения, – говорила она, – мы с дядей решили отметить его сегодня, то есть первого августа. С днем рождения, Бадди! – добавила она, целуя его в лоб.
Майки в растерянности выпрямился на стуле. Взгляд его перебегал с торта на нас и обратно.
– С днем рождения тебя-я!.. – запел дядя, и мы подхватили знакомый с детства мотив: – С днем рождения, с днем рождения!..
Свечи понемногу разгорались, освещая лицо Майки, который, казалось, пришел в еще большее замешательство. Мы допели нашу немудреную песенку и стали ждать, чтобы он задул свечи. Мальчик не шевелился, и я догадался, в чем может быть дело.
– Теперь ты должен их задуть, – подсказал я шепотом.
– Только сначала загадай желание, – добавила Томми.
Майки зажмурился, глубоко вдохнул, от чего его худенькие ребра разошлись в стороны, как мехи баяна, и выдохнул – медленно, но сильно. Когда он открыл глаза, над погашенными свечами поднималось десять сизых дымков.
Тетя Лорна вонзила в торт нож, отрезала большой кусок и, положив на отдельную тарелку, поставила перед мальчиком, а я невольно подумал, что самым замечательным было вовсе не то, что Майки ухитрился задуть все свечи разом, и даже не то, что все это время он держал дядю за руку. Самым замечательным была улыбка, появившаяся на лице мальчугана. Должно быть, по привычке Майки старался ее спрятать, но как только он забывал контролировать себя, улыбка расцветала вновь.
И это была настоящая