Охранника в больничном коридоре больше не было, хотя его кресло стояло на прежнем месте. Когда я появился в детском отделении, у двери палаты Майки как раз остановился санитар, толкавший перед собой тележку с многочисленными коробочками и баночками. В них лежали выписанные пациентам таблетки, а поверх лекарств лежала свежая газета, раскрытая на спортивной странице. Кивнув в ее сторону, я спросил:
– Смольц вчера играл?
Санитар покачал головой.
– Нет. Вместо него выпустили какого-то нового хмыря, который сделал только пару хитов[34], зато в шестом иннинге Чиппер выбил круговую пробежку. В общем, наши выиграли с перевесом в пять очков.
– Чиппер молоток. Рано или поздно он точно попадет в Куперстаун[35].
Санитар с энтузиазмом кивнул.
– А то как же!..
Этот легкий треп поднял мне настроение, и я толкнул дверь палаты в уверенности, что сегодняшний день будет удачным, однако в комнате никого не было. Постель была аккуратно заправлена, а мальчишка исчез. Я растерянно огляделся по сторонам, ища каких-нибудь знаков, которые указывали бы, что он все еще здесь и просто ушел на процедуры, потом снова повернулся к санитару, который по-прежнему мешкал в коридоре.
– А где Ма… мальчик?
Тот покачал головой.
– Его выписали. Еще утром.
Так вот зачем он мне звонил!..
– Не в курсе, куда его отправили?
Санитар пожал плечами.
– Откуда мне знать.
– Он ничего не оставлял? Никакой записки?
– Не в курсе. Спроси лучше у доктора.
– Спасибо.
Вернувшись немного назад по коридору, я оказался напротив сестринского поста, где сидела пожилая женщина, лицо которой было мне знакомо. Кажется, она меня тоже узнала.
– Я насчет мальчишки из триста шестнадцатой… – проговорил я. – Куда он подевался?
Она махнула рукой в направлении лифтов.
– Доктор отправил его домой.
– Домой?!
Она кивнула.
– Не скажете, куда именно?
– Вы его родственник?
Я покачал головой.
– Нет, я из газеты. Я пишу статью о…
Женщина снова взмахнула рукой.
– Извините, ничем не могу вам помочь.
Спустившись на первый этаж, я позвонил Мэнди Паркер.
– Здравствуйте, Мэнди, это Чейз Уокер…
– Я так и думала, что вы позвоните. Вы в больнице?
– Да. Где мальчик?
– В интернате.
– О господи!.. И когда его туда отправили?
– Сегодня утром.
Я глубоко вздохнул.
– Спасибо. Я вам еще позвоню.
* * *
К шести годам я успел пожить в полудюжине приемных семей и интернатов. Можно было подумать, что какая-то высшая сила твердо решила не давать мне засиживаться на одном месте слишком долго. Не успею я, бывало, освоиться на новом месте, как появлялся некий человек, который сажал меня в машину и перевозил куда-то еще. Не поймите меня неправильно – приюты и интернаты нужны, но уж больно они похожи на чистилище, где ребенку приходится страдать, искупляя даже не собственную вину, а грехи родителей. Кому нужны эти страдания и зачем растягивать их на годы? Почему не решить вопрос сразу и на этом успокоиться?