Ловец огней на звездном поле (Мартин) - страница 81

По моим наблюдениям, жизнь ребенка, волей случая оказавшегося в интернате или патронажной семье, определяется двумя противоположными установками или, если угодно, идеями. С одной стороны, он знает, что родители бросили его, вышвырнули на улицу как что-то ненужное, потому что, если бы он был им нужен, они никогда бы не поступили с ним подобным образом. С другой стороны, каждый брошенный ребенок продолжает надеяться, порой – вопреки всему, что его папа и мама одумаются и бросятся на поиски. Он свято верит: в один прекрасный день они непременно появятся на пороге казенного дортуара и заберут его к себе – заберут домой!

Именно по этой причине сироты приучаются спать, так сказать, вполглаза. Это нужно для того, чтобы родители знали: ты ждал их, верил, готовился к встрече, надеялся. Проблема только в том, что в шесть лет маленькому человечку крепкий сон необходим даже больше, чем еда. Я на собственном опыте знаю, как это трудно – бороться с собой, чтобы, не дай бог, не заснуть, не пропустить момент, когда в коридоре зазвучат торопливые, смутно знакомые шаги.

Приехав в интернат округа Глинн, я предъявил дежурной свое газетное удостоверение и сказал:

– Мне нужно видеть мальчика, которого привезли сегодня утром из Регионального медицинского центра Юго-Восточной Джорджии. У вас он, вероятно, зарегистрирован под именем Джон Доу № 117.

Дежурная заглянула в толстую тетрадь, напоминавшую амбарную книгу, потом показала рукой куда-то себе за спину.

– Второй коридор направо, третья комната налево.

– Спасибо.

Верхняя филенка в указанной двери треснула, из щели лился моргающий флуоресцентный свет. Негромко постучавшись, я вошел. Комната была совсем маленькой, не больше чулана для швабр и ведер. Когда-то ее стены были выкрашены дешевой серой краской, которая со временем стала зеленоватой, точно плесень. Никаких книг, никакого телевизора, никакого радио. Даже окна – и того не было. Единственное цветное пятно находилось непосредственно у входа – это был расчерченный неровными красными стрéлками план пожарной эвакуации. Воздух в комнате казался сырым и затхлым. Стоило мне было сделать один вдох, как на меня нахлынули воспоминания, от которых мне уже давно хотелось избавиться.

Майки сидел, склонившись над своим блокнотом, за небольшим столиком возле кровати. У его левого локтя стояла старая лампа с зеленым абажуром на ножке из позеленевшей латуни. Одет он был в новенькие джинсы, шлепанцы и футболку, которая была ему явно велика.

Когда я вошел, мальчик слегка приподнял голову, но это была его единственная реакция.