Через некоторое время, когда разговоры совсем лишились печальных ноток, дочь убитой встала из-за стола и ушла на кухню. Когда туда заглянула Светлана, та стояла у открытой форточки и курила. Наталья обернулась, посмотрела, кто вошел, затем снова развернулась к окну и начала говорить:
— Знаете, вот ведь удивительно, мама умерла, а я не чувствую горя, совершенно ничегошеньки не чувствую. А о сыне думаю каждую секунду. И буду за него биться. Даже если он виноват, буду биться, — она одним щелчком выбросила сигарету за окно.
— А мы с подругой тоже думаем, что ваш сын не виноват. Наталья дернулась и подалась вперед:
— Как?! Вам что-нибудь известно? Кто вы? Вы знаете, кто убил? Вы полиции это сообщите? О, Боже! — она сложила молитвенно руки. — Только бы его выпустили. Тогда все будет по-другому. Мы вылечим Андрюшеньку, я так перед ним виновата!
На кухню вошла Алька.
— А вот и моя подруга, та, с которой мы вместе знаем о невиновности вашего сына. Наталья все с так же молитвенно сложенными руками развернулась к Алевтине.
— Сядь, Алечка, мы с Натальей Борисовной разговариваем. Она говорит, что по маме не горюет, а о сыне очень печется.
— Да, честно говоря, что мне горевать-то? — Наталья разложила на коленке скомканную салфетку и стала ее разглаживать ребром ладони. — Я же, когда забеременела, совсем девчонкой была, ну и пришла к родным. Рассказать, что мой ухажер меня бросил, как только узнал про ребенка. А я очень его любила, он казался светом в окошке. Днями и ночами о нем только и думала. Так вот, пришла я домой, рассказала матери все, сама рыдаю. А она вдруг из-за стола встала и ушла куда-то, потом приходит с чемоданом старым. Кинула мне его в ноги, крышка раскрылась. Ну и говорит: «Полчаса тебе на сборы. И чтоб духу твоего больше никогда здесь не было. Не надо нам с отцом такого позора. И выродка своего не вздумай нам приносить, жалобить».
Так, девоньки, мать взяла и вычеркнула меня из своей жизни. И ни разу не поинтересовалась, как я живу. Сколько я хлебнула, не рассказать. Андрюшенька рос ласковым, ранимым мальчиком. Потом я замуж вышла, Леночку родила. Сын и ее любил и отчима своего. А года два назад вдруг что-то произошло. Он стал скрытным, начал мне грубить. Потом с дружками связался, наркоманить начал. А уж потом я узнала, что мама моя разыскала его и понарассказала про меня гадостей всяких.
— Зачем? — удивленно спросила Аля.
— Ну как, зачем? Она осталась одна, никого вокруг. А мальчика как к себе приманить? Он ведь очень привязан ко мне был. Значит надо меня опорочить, и тогда можно оправдать то, что бабушка столько лет о нем и знать не хотела. А недавно он мне в лицо крикнул, что бабушка ему рассказала, какая я была в молодости, и что из-за моего поведения у него нет настоящего отца. И жить я не умею, а вот у бабушки все хорошо, у нее денег полно, и она обещала ему квартиру купить. Вот такие дела.