— Упадешь в обморок, на себе не потащу…
Потащит.
И на себе. И за собой. И оба погибнут, но оставить человека… он клятву приносил и сдержит, пусть ценой собственной шкуры.
Гуль заскулил и царапнул лапой землю. А когти у него хоть и короткие, но мясо рвут.
И раны потом гноятся.
— Ричард, — Оливия говорила, глядя в глаза, — если вперед нам нельзя, то больше ничего не остается. Я понимаю, ты знаешь об этом мире больше, чем я…
Сущая правда. И хорошо бы ей осознать, что знание это не раз и не два спасало Ричарду жизнь.
— Но поверь, пожалуйста, мы должны идти за ним… у меня то же предчувствие, которое привело сюда…
Ложь.
И ведь как уверенно… впрочем, все они, благородные лайры, с младых лет постигают тонкое искусство обмана.
Оливия отвела взгляд.
— Что ж, как хочешь… — и решительно шагнула в круговерть теней.
Идиотка!
— Стой!
Крик его всколыхнул кладбищенское серое марево, но и только. Останавливаться Оливия не собиралась. И что Ричарду было делать? Позволить этой дурочке свернуть себе шею? Или героически погибнуть, пытаясь спасти ее?
…и не только ее. Артефакт она не вернула.
Ричард матюкнулся, благо ситуация располагала, и шагнул следом.
— Оливия…
Он видел ее, такую обманчиво близкую. Полосатое нелепое платье с широкой юбкой, переломанный зонт, который она все-таки не выбросила, и серую тень рядом.
Гуль не делал попыток напасть.
Он вел.
И даже позволил Ричарду догнать их.
Узкая тропа вилась среди могил, кидая петли, как обезумевший заяц. И зайцем Ричард себя чувствовал. Он давно отвык быть добычей. Нет, он был далек от мысли о своем всемогуществе, скорее уж здраво оценивал собственные силы.
Слишком здраво, чтобы надеяться на успех.
Но надежда — это все, что у него оставалось, раз уж… Ричард осторожно потянулся к своей силе. Нет, не вернулась… не вернули.
— Оливия…
Она оглянулась.
— Когда мы выйдем… если выйдем, я самолично тебя выпорю.
Гуль захихикал. Смех у него был омерзительно человеческим. А в следующее мгновенье тропа оборвалась у кружевной ограды, за которой виднелся белый купол мавзолея. Надо же… редкость какая… если память не изменяла, а Ричарду она не изменяла никогда, мавзолеи ставили особам императорского рода. И хоронили таковых преимущественно в древнем Коште, который ныне столица…
Ограда тускло мерцала.
Защитное заклинание?
И даже купол…
И гуль завертелся, а потом сел на плоский зад и заскулил.
— Если ты думаешь, что я могу его взломать…
Мысль была неплоха.
Мавзолей, конечно, не самое приятное место, но вот если получится пробраться внутрь… и если внутри действительно тихо, как сие утверждает то самое внутреннее зрение, оставленное Богами то ли шансом, то ли издевкой… ночь провести.