— Мне? Ничего.
— Плохо. Значит, у тебя глухая психика.
— Оглохла...
— Может, оглохла, а может, такой родилась, — решил бомж, поворачиваясь на другой бок. — Черт возьми, что-то в груди стало болеть. Но все же скажи мне, почему ты вляпался в зону? Что, больше некуда было?
— Значит, некуда.
— А что родители? Или они не знают?
— Некому знать.
— Понятно. Значит, сирота. Угадал?
— Ну.
— А что на хвосте? Политика? Бытовуха?
Что у него на хвосте, солдат сам толком не знал, суда над ним не было, с прокурором не встречался. И он ответил просто:
— Одного гада пырнул.
— Это хуже... До смерти?
До смерти или нет, также не знал. Тогда казалось — да, теперь начал сомневаться. Вдруг окажется, что не до смерти, что Дробышев выжил и его не присудили бы к вышке... Но что же тогда получается? — думал солдат. Получается, что он напрасно сбежал из полка и вскочил в зону. От этих безотрадных мыслей у парня голова шла кругом... Правда, бомж, спасибо ему, более не стал лезть в душу, расспрашивать о подробностях. Возможно, посочувствовал и на правах старшего пустился в нравоучения.
— Знаешь, в Евангелии сказано: не убий. Думаешь, почему так сказано, что им, врага твоего жалко? Тебя жаль, того, кто убивает. Даже если и есть за что. Думаешь, ты его убиваешь? Э, нет — себя убиваешь! Пуля, она ведь поражает двоих. Одного — прямо, а другого погодя, рикошетом. Вот в чем суть. Я уже нагляделся. Одному в Минске жена изменила. Горячий был, молодой. Ну и укокошил ее заодно с ее полюбовником, кстати. И все так обставил, что следствие зашло в тупик. Мол, пошли и пропали, может, куда уехали. И что думаешь: ему легче стало? Дудки! Высох весь, исхудал, рак подключился. В коридоре под лестницей повесился. Без суда и следствия.
— Ну конечно, — согласился солдат. — У Достоевского так же — «Преступление и наказание»...
— Достоевский что! Достоевскому и не снилось, что у нас творится. Сын отца убивает. Отец дочку малолетнюю насилует. А ты — Достоевский...
— Так что же тогда — делай что хочешь? Есть такие, они все могут.
— Да, могут. На все способны. Но их способом против них нельзя. Ни за что нельзя.
— Каким же тогда способом можно?
— А против них нету способов, — глубокомысленно закончил бомж.
— Вы уверены?
— Абсолютно. Они сами себя прикончат. Рано или поздно. Как пауки в банке. Если в банку к паукам бросить, например, шмеля, они все набросятся на него и прикончат в один момент. А если их там не трогать, подождать — сами себя сожрут. Потому что никого не жрать они не умеют. Точно! Наукой доказано, — видимо, довольный своим ответом, бомж хитровато засмеялся.