Испорченная кровь (Фишер) - страница 101

чувствует только тепло. Нам свойственно верить в

постоянство, потому что люди, как правило,

появляются в нашей жизни, когда та хороша. Я

называла таких людей «слетающиеся на лето» и

подобных «слетающихся» в моей жизни было

предостаточно, чтобы усвоить, что когда прид ёт

зима,

они

покинут

меня.

Когда

жизнь

«замораживает» человека, а он дрожит и ищет

защиты под кучей слоёв одежды, стараясь выжить, то

остаётся один. Сначала даже не замечает. Слишком

холодно, чтобы можно было мыслить ясно. А потом

внезапно поднимает голову, и видит, что снег уже

начинает таять, и понимает, что зиму провёл в

одиночестве. Это своди ло меня с ума. И этого

достаточно, чтобы я начала избавляться от людей,

прежде чем они сами покинут меня. Вот что я

сделала с Ником. Это то, что я пыталась сделать с

Айзеком. Но он оказался исключением, и не ушёл. А

остался на всю зиму.

Времена года появляются из мешков: весна,

лето, осень и зима. В воображении я представляла

гигантские мешки, наполненные воздухом, цветом и

запахом. Когда один сезон подходи л к концу,

следующий за ним сезон вырывался из мешка и

разливался по всему миру, подавляя уставшего и

ослабевшего предшественника своей силой.

Зима закончилась. Весна вырвалась на волю и

помчалась вперёд,

овевая

Вашингтон

тёплым

воздухом и окрашивая деревья в ярко -розовый цвет.

Небо теперь ярко-голубое, а Айзек подрезал кусты

перед моим домом. За неделю до этого я шла к

входной двери, зацепилась за ветку и до крови

поранила руку. Айзек решил, что я с е б я режу. Я

заметила, как он внимательно изучал ранку. Когда

мужчина пришёл к выводу, что рана слишком кривая,

чтобы быть нанесённой ножом, то отправился на

поиски садовых ножниц в гараж. Обычно я нанимала

ландшафтную компанию, чтобы обустроить двор, но

сейчас подрезкой маленьких ёлочек занимался мой

доктор.

Я наблюдала за ним через окно, вздрагивая

каждый раз, когда мышцы его рук напряга лись и

ножницы отрезали очередную веточку. Если он

случайно отрежет себе палец, я буду ответственна за

это. Вокруг его теннисных туфлей валялись листья и

ветки. Мне никогда не было так жарко в Вашингтоне,

чтобы я обливалась потом, но Айзек весь взмок и

выглядел уставшим. Нельзя запретить Айзеку делать

что-нибудь. Он не послушает. Но зима закончилась, а

я устала быть его объектом заботы. Доктор прочно

обосновался в моём доме. На моём диване, в кухне,