Уголки его рта дёргаются.
— У тебя был приступ астмы? Когда это
случилось?
Я киваю. В тусклом свете огня вижу только его
лицо, и оно побледнело.
— Большая берцовая кость сломана. Нога,
должно быть, согнулась под прямым углом, когда ты
упала, что вызвало перелом.
— Когда я прыгнула, — поправляю его я.
— Когда ты свалилась.
Он работает руками, открывая пакеты. Слышу
небольшие надрывы, лязг металла. Я откидываю
голову назад и закрываю глаза. Слышу небольшие
всплески воздуха и думаю, что это Айзек, но потом
понимаю, что это моё дыхание.
Он смотрит прямо на меня.
— Должно быть, ты подняла температуру моего
тела. Ты всё сделала правильно.
— Что?
У меня головокружение. Меня снова тошнит.
— Ты спасла мне жизнь, — произносит он.
Когда я открываю глаза, Айзек смотрит на меня.
— Мне нужно переместить тебя.
— Нет! — я хватаю его за руку. — Нет,
пожалуйста. Просто позволь мне остаться здесь.
Я тяжело дышу. От мысли о движении меня
тошнит.
— Меня некуда переносить, Айзек. Просто
сделай всё здесь.
Сделать здесь что? Действительно ли он
планирует работать на полу чердака?
— Мало света, — говорю я. Боль усиливается. Я
надеюсь, что он оставит эту затею, и даст мне
умереть. Айзек поворачивается и достаёт из-за спины
фонарик, тот, что был внизу. Когда я была маленькой
девочкой, мама упрекала меня за чтение под таким
светом, теперь Айзек планирует с ним работать.
— Что ты собираешься делать?
Я быстро осматриваю то, что он принёс с
собой. Там шесть рулонов, которые похожи на бинты,
алкоголь, ведро с водой, игла и нить, бутылка
текилы. Есть и другие вещи, но он положил их на
противень и накрыл чем-то, похожим на бинты.
— Вылечить твою ногу.
— Где морфий? — шучу я. Айзек подкладывает
под верхнюю часть моего тела подушки, которые
стягивает с кровати, и я оказываюсь в полусидячем
положении. Затем он откручивает крышку текилы и
подносит её к моему рту.
— Напейся, — говорит доктор, не глядя на
меня. Я слушаюсь его.
— Где ты всё это нашёл?
Я делаю пару глубоких вдохов, давая тому, что
уже
проглотила,
спуститься в желудок, затем
подношу бутылку обратно ко рту. Хочу услышать, как
о н обнаружил мою находку. Айзек говорит, в то
время как кактусовый вкус текилы прожигает
маленькими глотками свой путь к моему желудку.
— Где ты думаешь?
Я кусаю губы. Мой разум онемел от алкоголя. Я
стираю рукой то, что скатывается вниз по
подбородку.
— Мы голодали всё это время...
— Я должен оперировать, — произносит он.