Это моё воображение или капельки пота покрывают
его лоб? Свет настолько расплывчатый, что это
может быть обман зрения.
Айзек
откупоривает
бутылку
с
прозрачной
жидкостью и, прежде чем я могу открыть рот, чтобы
остановить
его, вскрывает марлю и наливает
жидкость на рану. Я собираюсь кричать, но боль не
так страшна, как я ожидала.
— Мог бы предупредить меня! — шиплю на
него.
— Тише, — говорит Айзек. — Это просто
физиологический раствор.
Мне нужно убрать
мёртвую ткань... увлажнить рану.
— А потом…?
— Вправить кость. Прошло слишком много
времени... риск заражения... мягких тканей, —
бормочет он. Слова, которые не имеют для меня
смысла: санация... остеомиелит. Доктор вытирает
лоб рукавом рубашки. — Я должен вправить кость. Я
не хирург-ортопед, Сенна. У нас нет необходимого
оборудования…
Я смотрю на то, как Айзек откидывается на
ступни ног. Его лицо покрыто щетиной, волосы
торчат во все стороны. Он так сильно отличается от
врача, который оперировал меня в последний раз.
Морщины вокруг его рта углубляются, пока доктор
смотрит на мою рану. « Думаю, он напуган больше,
чем я». Это его работа, его профессия — спасать
жизни. Доктор — эксперт в спасении жизней. Тем не
менее, это не из его области знаний. Нет никого,
чтобы проконсультироваться. Айзек Астерхольдер
променял барабаны на больничные карты и не
совсем знает, куда деть руки.
— Всё хорошо. — Мой голос звучит на
удивление спокойно. Отрешённо. — Делай то, что
можешь.
Айзек тянется к фонарику, держит его прямо
над раной.
— Ткань красного цвета - это хорошо, —
говорит доктор. Я киваю, хотя и не знаю, о чём
мужчина говорит. Комната начинает вращаться, и я
просто хочу, чтобы он уже начал.
— Будет чертовски больно, Сенна…
— Пошел ты, — отвечаю я. — Просто сделай
это.
Всхлипываю на последнем слове. Такой крутой
парень.
Айзек приступает к работе. В ведре он моет
руки с мылом янтарного цвета. Затем поливает
предплечья и руки спиртом. Натягивает пару
перчаток. Должно быть, нашёл их в колодце с
другими принадлежностями.
Значит, Смотритель
Зоопарка оставил нам перчатки. Для чего? Для
операции? Или если мы решим прибраться к весне?
Может быть, мы должны были наполнить их
воздухом и нарисовать на них маркерами рожицы.
Наш
похититель
позаботился
обо
всём.
За
исключением морфина, конечно. Почему-то я знаю,
что это не случайно. Без мучений нет достижений.
Этот парень хочет, чтобы мы страдали.