Испорченная кровь (Фишер) - страница 191

спине. « Падение».

Падение моей матери. Интересно, написала ли

она это для меня. Я слишком много прошу?

Объяснение

для

дочери...

брошенной

тобой

фарфоровой кукле? Моя мать — самовлюбленный

человек. Она написала для себя, чтобы почувствовать

себя лучше из-за того, что бросила меня. Я открываю

книгу, ищу её изображение внутри. Там его нет.

Интересно, она всё ещё хороша? Носит ли до сих пор

цветастые юбки и головные повязки? Она пишет под

именем Сесили Кроу. Я ухмыляюсь. Её настоящее

имя Сара Марш. Она ненавидела его нормальность.

Сесили Кроу живет везде.

Она не верит в собак или кошек.

Это её первый роман, и, вероятно, последний.

Я закрываю книгу

и ставлю обратно туда,

откуда её вынули. У меня нет желания читать снова,

даже страницы по порядку. Я узнала свою мать

беспорядочным образом. Я её фарфоровая кукла. Она

немного оплакивала меня, хотя этого и недостаточно.

Не могу винить её за бегство. Я убегала всю свою

жизнь, может быть, это Испорченная Кровь. Или,

может быть, она научила меня, а кто-то научил её. Не

знаю. Мы не можем во всём винить своих родителей.

Я думаю, теперь мне всё равно. Просто так оно и

есть. Я выхожу из магазина. И оставляю её в покое.

Через три месяца после того, как вернулась

домой, я еду в больницу, чтобы увидеть Айзека. Не

знаю, хочет ли он меня видеть. Айзек не пытался

связаться со мной с тех пор, как я вернулась. Больно

признавать

это,

после

всего

эмоционального

насилия, что мы пережили вместе, но, и я, в свою

очередь, не пыталась связаться с ним. Интересно,

рассказал ли он обо всём Дафни? Может быть,

поэтому...

Не знаю, что сказать. Что чувствовать.

Облегчение, потому что мы оба выжили? Мы будем

говорить о том, что случилось? Я скучаю по нему.

Иногда мне хочется, чтобы мы могли вернуться туда,

и это просто бред. Чувствую, как будто у меня

стокгольмский синдром, но не к человеку, а к дому в

снегу.

Я тяну время, сижу в машине на стоянке около

часа, теребя резиновый чехол на руле. Я позвонила

туда чуть раньше, поэтому знаю, ч т о он здесь. Не

знаю, как буду чувствовать себя, когда увижу его. Я

держала его, пока он умирал. Айзек держал меня. Мы

пережили что-то вместе. Как подойти и пожать

чью-то руку в реальном мире, когда вы были

сплетены вместе в кошмаре?

Я распахиваю дверь машины, и она стукается о

бок уже избитого минивэна.

— Прошу прощения, — бормочу я, прежде чем

отойти.

Двери в больницу скользят в стороны, и я

з а м и р а ю , оглядывая