он сказал, но также только что нашла Уолдо. Кладу
его на хранение под кружку с кофе.
— Я художник, Сенна. И знаю, каково это,
вложить себя в то, что создаёшь.
— О чём ты? — я притворяюсь непонимающей.
Айзек уже собрал небольшой угол. Я слежу за
его рукой, путешествующей над кусочками паззла,
п ок а мужчина не выбирает один. У него хорошая
фора. Он собрал около двадцати частей. Я пока
подожду.
— Перестань, — произносит он. — Сегодня мы
развлекаемся и откровенничаем.
Я вздыхаю.
— Откровенничать не весело. И потом, я была
более откровенной в этой книге, чем в любой другой.
Айзек добавляет ещё один кусочек к своему
растущему континенту.
— Я знаю.
Позволяю слюне скопиться во рту, пока её не
становится
достаточно
много,
чтобы
реально
захлебнуться, затем проглатываю вс ё сразу. Он читал
мои книги. Я должна была знать. Сейчас у него уже
тридцать частей. Провожу пальцами по столу.
— Не знаю эту твою сторону, — говорю я. —
Художник. — Собираю больше слюны. Бурлю ею,
проталкиваю между зубами. Глотаю.
Он ухмыляется.
— Доктор Астерхольдер. Вот кого ты знаешь.
Разговор жалит туда, где болит. Я вспоминаю
вещи и ночь, когда он снял рубашку и показал, что
было написано на его коже. Как странно горели глаза
мужчины. Это был мой беглый взгляд в кроличью
нору. Другой Айзек, как и другая мать в «Коралине»
(Прим. пер.: страна кошмаров, героиня мультфильма
ужасов про похищенных детей). У него тридцать три
кусочка. Он довольно хорош.
— Может быть, поэтому ты здесь, — добавляет
Айзек, не поднимая глаз. — Потому что была
откровенной.
Я немного подождала, прежде чем говорю:
— Что ты имеешь в виду?
Пятьдесят.
— Я видел шумиху вокруг книги. Помню, что
ходил по больнице и видел людей, читающих её в
залах
ожидания. Даже видел как-то женщину,
чи т а ющую книгу в продуктовом магазине. Она
одновременно толкала тележку и читала, будто не
могла оторваться. Я гордился тобой.
Не знаю, что чувствую по поводу того, что он
гордится мной. Мужчина меня едва знает. Ощущается
как снисхождение, но это не так. На самом деле
Айзек не снисходительный парень. Он в равной
степени скромный и немного стеснительный, чтобы
получать похвалы. Я видела его в больнице. Как
только кто-нибудь начинал говорить хорошие вещи о
нём, доктор отводил взгляд и искал пути для бегства.
Айзек в любую секунду готов убежать без оглядки.
Шестьдесят два кусочка.
— Так как это привело меня сюда?
— Тридцать минут, — объявляет он.