— Ко мне это отношения не имеет! — ответила Эльвина. — Испорченный лобстер на балу. Так сказал доктор Рейнсмит. Я ее больше не видела, так что ничего не знаю.
— Больше не видели? — я набросилась на ее слова, словно гончая на кость.
— Нет. Доктор Рейнсмит привез ее домой и попросил прислать порцию диетического супа из лечебницы.
— Она его съела? — поинтересовалась я.
— Должно быть. Утром принесли пустые тарелки, когда она уехала в круиз на следующий день.
Мои нервы пульсировали, как натянутые струны арфы.
— Доктор Рейнсмит, наверное, был совершенно убит, — сказала я. — Хотя мисс Фолторн и говорит, что вторая миссис Рейнсмит стала для него великим утешением.
— Полагаю, да, — отозвалась Эльвина, не глядя на меня. — Полагаю, да.
Повисло долгое молчание, и мы все погрузились в свои собственные мысли, баюкая чашки в руках.
Первый раз за много недель я почувствовала себя как дома. Я могла бы провести в этой уютной кухне целую вечность. Мне хотелось поцеловать стол и обнять стулья, но я ничего такого, естественно, не сделала. Вместо этого лишь вознесла благодарственную молитву ромашковым астрам и Святому Михаилу, который привел меня сюда.
— Давай я подвезу тебя домой? — предложил Мертон. — Полагаю, тебе нужно вернуться, а путь отсюда неблизкий.
Как я могла ему сказать, что я уже дома и что любая поездка увезет меня только дальше от него? Что, уезжая, я в некотором роде стану меньше?
— Благодарю вас, мистер Мертон, — ответила я. — Очень любезно с вашей стороны.
Мимо нас проносились уличные фонари, когда мы ехали по авеню Данфорт.
— Могу я задать вам вопрос? — поинтересовалась я.
— Конечно, мисс, — сказал Мертон.
— Во что была одета Франческа Рейнсмит в тот вечер, когда проходил бал изящных искусств?
Мертон улыбнулся, а потом громко рассмеялся.
— В костюм Золушки, — ответил он. — Потрепанное хлопчатобумажное платье, передник, волосы подвязаны лентой, черные ботинки на шнуровке и красные носки, торчащие над ними. Она так гордилась своим костюмом. Ей помогла его сделать одна из девочек. Она и сама была как девочка, наша мисс Франческа. Мы так скучаем по ней.
— Мои соболезнования, — сказала я. — Как жаль, что я не имела возможности с ней познакомиться.
Некоторое время мы ехали в молчании.
— Как она тебе? — спросил Мертон. — Женская академия мисс Бодикот?
— Откровенно говоря, мистер Мертон, — сказала я, — только между нами: совершеннейшее дерьмо.
И судя по выражению его лица, он прекрасно меня понял.
Мисс Фолторн была, как я и ожидала, багровой от ярости. Багровым обычно бывает цвет лица у удавленника, но она недалеко от него ушла. Цвет ее лица был ужасен.