Он осмотрел меня с головы до ног, пощупал живот, послушал легкие, заглянул в рот, уши и глаза. Когда наши взгляды встретились, я испугался. Обычно врачи никогда не смотрели мне в глаза. То есть смотрели, конечно, но только чтобы определить сужение или расширение зрачков и тому подобную чепуху. Они никогда не пытались заглянуть мне в душу. А этот совершенно определенно пытался что-то по ним прочесть. Я прикрыл веки.
– Все образуется, – устало вздохнул врач и погладил меня по верхней части руки.
От неожиданности меня аж передернуло. Нет, он определенно был каким-то необычным врачом.
– Побольше отдыхай и пей много горячего шоколада, – сказал он и поднялся со специально поставленного для него стула рядом с моей кроватью.
– Но что это с ним? – встревоженно спросила топчущаяся с ноги на ногу мама.
Хотя я лежал в постели, мы еле помещались втроем в моей каморке. Врач оказался еще и высоким, так что, несмотря на худобу, хорошо заполнял собой пространство. Он вежливо указал маме на дверь, молча предлагая продолжить разговор уже без лишних свидетелей. Я не обиделся. Ничего такого особо интересного я услышать не мог. Я и так знал, что не помру от отчаяния, хотя перспектива дальнейшего времяпровождения на этом свете меня не сильно радовала.
Из коридора донесся полушепот. Взволнованный мамин и успокаивающий врача. Я не мог разобрать слов, но, судя по интонации, мама не верила, сомневалась и переспрашивала, а врач упорно настаивал на своем. В конце концов, мама сдалась, они распрощались, и входная дверь с неуместно веселым бряканьем колокольчика закрылась за нашим посетителем.
Спустя некоторое время мама снова зашла ко мне с кружкой дымящегося какао и присела на краешек кровати, хотя стул все еще стоял посреди комнаты. Мы молчали, но все ее тело то и дело напрягалось от вопросов, рвущихся наружу. Так мы посидели, грустно созерцая душевные бури друг друга и не произнося ни слова. Напоследок мама погладила меня по голове и со вздохом исчезла.
Вскоре нагрянул Василек и весело сообщил мне, что какой-то дяденька, похожий на исхудавшего породистого коня, не дождавшись лифта, взялся спускаться по лестнице, запутался в своих же ногах и кубарем скатился прямо на половик Татьяны Овечкиной, ударившись при этом головой об дверь. К счастью, госпожа Овечкина оказалась дома и после первого перепуга взялась отпаивать полуживого, свалившегося с небес гостя мятным чаем. Я невольно улыбнулся.
– Все-таки умеет наш лифт вовремя не приехать, – сказал я.
– О, это все из-за лошади! – воскликнул Василек, и улыбка мигом пропала с моего лица.