– Коррекционный интернат номер тринадцать, – охотно поведал Мирон. – Для умственно отсталых детей. Так что ты со мной поаккуратней! У меня диагноз есть, могу выкинуть что-нибудь несуразное и опасное.
Я растерянно осмотрел его еще раз, но не обнаружил явных признаков психопата.
– И… и почему ты тогда здесь? – робко пролепетал я, хотя уже знал ответ.
– Сбежал, конечно! – прикрикнул Мирон и ударил кулаком по матрасу. – Что мне там сидеть? Ты хоть раз был в интернате? Хоть в коррекционном, хоть в обычном?
Я стыдливо покачал головой. Знал бы он, что я даже в школе редко бываю, он, наверное, придушил бы меня на месте.
– Ну вот и молчи! – разошелся Мирон, хотя я и так молчал. – Ни одно здравомыслящее существо не может жить в таком заведении!
– Ты же сказал, что это был интернат для умственно отсталых…
– И что, ты хочешь сказать, что умственно отсталый человек не может быть здравомыслящим? – нахмурился он.
Я сглотнул слюну. Я уже сам не знал, что мне следовало думать и говорить.
– Некоторые узники, конечно, ничего толком не соображают, – задумался вдруг Мирон. – Наверное, так и лучше. А то все ссылают тебя в психушку на воспитательные меры и ссылают, и поди взбунтуйся, сразу тебе двойную дозу яда вколют…
– Тебя в психушку ссылали? – просипел я.
– А то! Это там у руководства этого тараканьего за милую душу… Косо посмотрел на директора – хрясь тебя на недельку в отпуск. Мы туда конвейером поступаем.
Я до неприличия долго пялился на него. Вопросов возникало так много, что хотелось молчать. Но так я тоже не мог.
– И как же тебе удалось сбежать?
Он дернул одним плечом, протянул руку к моему рюкзаку, достал из него яблоко и с хрустом надкусил его.
– Взял и сбежал, – сказал он с полным ртом. – Дверь запереть забыли на ночь. Все, как в книжках.
Я книг о тюремных побегах пока не читал и поэтому не мог себе представить, как такое обычно происходит.
– Потом долго пробирался в город, а тут повстречал пса бездомного, который меня сюда и привел, – бодро рассказывал умственно отсталый беженец.
– Мистера Икса? – догадался я.
– Ага, – расплылся в серой улыбке Мирон. – Хорошая собачара.
Кости мои начали ныть, и я встал и прошелся к окну. Закат бросал последние розовые лучи через век немытые стекла, и почти во всех окнах уже горел свет. Посреди двора стоял Мистер Икс и лаял неизвестно на что. Вскоре окно Захаркиных дребезжа распахнулось и голова тети Юли начала истошно на него орать.
– И давно ты в интернате живешь? – спросил я.
– Жил, – поспешил поправить меня Мирон. – Не могу сказать, что очень уж давно. Три-четыре года там отсидел, наверное. И жил бы и дальше, если они не зашли бы слишком далеко.