Просидев с Васильком полдня на лестнице, создавая иллюзию увлеченной игры в машинки и мешая ругающимся некрасивыми словами носильщикам той самой мебели, торшеров и коробок, мы выяснили практически все про нашу новую соседку. И не только мы одни. Добрая часть бабинца приползла, цокая каблуками и оставляя за собой склизкий след, аж из второго подъезда, не побоявшись проливного дождя, и всучила дико смущавшейся новой соседке всякого рода ненужные гостинцы. Любопытство капало жирными каплями на черно-серый кафель, пока они терлись у порога. Но я, как и они, быстро догадался, что новенькая не из рядов бабинца, и внутренне расплылся в благосклонной улыбке.
Тем не менее Татьяна Овечкина в тот же вечер была приглашена на очередное заседание на нашей кухне. Скорее всего, из-за того, что она умудрилась побывать в коридоре своей непосредственной соседки и любимого предмета сплетней бабинца, пока Лялька Кукаразова удалилась на кухню за солью, которая Татьяне Овечкиной внезапно позарез понадобилась.
Я пялился как мог в приоткрытую дверь, но хоть спина госпожи Овечкиной была не шире вешалки, за ней ничего особо не было видно. Лялька Кукаразова была приветлива, но, как всегда, недоступна. При прощании с Татьяной Овечкиной она обвела нас с Васильком долгим, непроницаемым взглядом, и я слишком поздно спохватился и начал кривить губы. С улыбкой всегда выглядишь менее подозрительно, если улыбка, конечно, удается. На лбу у меня выступил пот.
– Ты когда-нибудь замечал, что есть целая куча слов, которые похожи друг на друга как две капли воды, но значат совершенно разные вещи? – вдруг проснулся рядом со мной Василек, доселе дремавший и не заметивший, кто стоит в дверях.
– Как зáмок и замóк, ты имеешь в виду? – нехотя отозвался я, и дверь Ляльки Кукаразовой захлопнулась. Я вздохнул полуоблегченно-полуразочарованно.
– Типа того! – обрадовался Василек. – Но зáмок и замóк – это скучно, а есть пары, о которых никто никогда не думает! И они еще и связаны как-то друг с другом. Вот, например, насморк и насмарку. Ну как сопли связаны со словом зря, скажи мне, пожалуйста!
Я повел плечами. Василька что-то прорвало на философствование.
– Ты тут поэт, не я.
От восторга от своей находки и похвалы Василек рассмеялся и захлопал в ладоши.
– Сопли всегда текут зря! Столько добра в никуда уходит! Да и никто за тебя не переживает, потому что насморк не считается болезнью. Вот и получается, что насморк – это насмарку!
– А воспаление легких – это не насмарку?
– Нет, конечно! – возмутился Василек. – Тут тебе мультфильмы с утра до ночи смотреть разрешат и подарками завалят!