Женя не говорил со мной и не смотрел в мою сторону, а маленький мальчик хныкал и плакал все время, пока не было его мамы. Но приходила она, к счастью, часто. На окно падали первые нерешительные снежинки, и мне показалось, что в палате запахло елкой и пряниками. Моим любимым временем года было начало каждого сезона, и я мучился от того, что приходилось сидеть взаперти, не имея возможности забежать к господину Дидэлиусу за баночкой из Лапландии или с Камчатки, чтобы с упоением предаться зимнему настроению у себя на подоконнике рядом со светящимся глобусом.
Снежинки все бодрее заметали окно и покрывали город волшебным полотном, тормозящим время и пресекающим суету. Я вспомнил о Джеке и задумался о том, как и где зимуют воробьи. Я был уверен, что на юг они не отправляются, но иные подробности воробьиного бытия мне были неизвестны, и я решил заняться этим вопросом сразу после своей выписки. Выписки… Повторяя про себя это прекрасное слово на разные лады, я снова провалился в неспокойный сон.
Очнулся я от того, что сквозь яркую, но уже рассасывающуюся пелену дремлющего воображения почувствовал чье-то присутствие. Моргая, я вгляделся в темноту и рассмотрел черное пугало на стуле возле своей кровати. Я уже собирался вскрикнуть, как понял, что это…
– Мирон! – восторженно воскликнул я, и он тут же довольно больно хлестнул меня рукой по рту.
– Тссс! Ты чё орешь?!
– А что такое? – зашептал я и потер губы, наверняка почерневшие.
– Думаешь, меня сюда кто-то пустил бы? – прошипел Мирон и растопырил руки. Выглядел он и правда, как чучело с дынной грядки. Снова. Видно, его уже долго никто не пускал к себе помыться.
– А как же ты прошел? – с уважением поинтересовался я.
Мирон гордо ухмыльнулся.
– Мы, детдомовские отпрыски, знаем все секреты и ходы больничных строений.
– Ты уже был в этой больнице?
Мирон покачал лохматой головой и фыркнул.
– В этой конкретно нет. Но, думаешь, они сильно изощряются при планировке этих концлагерей? Все ясно, как павлинья глупость!
– А почему павлины глупые? – почесал я голову.
– Ты их когда-нибудь видел? – закатил глаза Мирон.
– Ну, на картинках…
– А вот ты загляни настоящему павлину в глаза! И спроси его, зачем он хвост такой за собой таскает.
– Ну как, для красоты, наверное…
– Или чтоб его скорее кто-нибудь сожрал? – предположил Мирон.
Я растерялся. За павлинов было немного обидно.
– А ты-то хоть раз живого павлина видел? – вступился я за пернатых друзей Джека. – И спрашивал его про предназначение хвоста?
Мирон зевнул и сделал вид, что не расслышал моих доводов. Развалившись на стуле, он осмотрел нашу палату и моих посапывающих соседей.