— Кто «он»?
— Бог, — отвечала мадам Мондрагон, — он уберег миссис Коллинз от большого горя, он дал ей возможность быть счастливой до последнего вздоха.
Она закрыла шкаф и снова села.
— Ну конечно же, она любила моего мужа. И все эти женщины любили моего мужа. Что правда, то правда, рисовать он не умел. Он и вообще был глуп, мосье Руайан, немыслимо глуп. Он ровным счетом ничего не умел. Он умел только одно: осчастливить женщину. И вот, когда мосье Аласян случайно узнал, как счастлива с Пьером я, это произвело на него огромное впечатление. А человек он очень умный. Вот потому что он такой умный, он и сделал моему мужу то самое предложение.
— Какое предложение, черт побери?! Прошу прощения.
Движением руки мадам Мондрагон дала мне понять, что я прощен.
— Все очень просто. «Вы явно женский кумир, — сказал Аласян Пьеру. — Женщины летят на вас, как бабочки на огонь. Я куплю вам смокинг, можно не один, а два, куплю ботинки, носки и сорочки, словом все, что вам понадобится, чтобы одеться для званого приема. Я знаю на Лазурном берегу множество людей, меня часто приглашают на всевозможные приемы. Я позабочусь о том, чтобы и вас часто приглашали туда, где бывают очень богатые люди».
— Уж не хотите ли вы сказать…
— Пожалуйста, не перебивайте меня, мосье Руайан. Я ведь и так рассказываю вам все как есть. «Я, — говорил ему мосье Аласян, — буду всякий раз обращать ваше внимание на какую-нибудь определенную даму. Вы начнете за ней ухаживать. Вы будете флиртовать с ней, танцевать с ней, говорить ей, как она очаровательна, говорить, что вы влюбились в нее, что это прямо как coup de foudre, ну и так далее и тому подобное. Не мне вас учить. И уговоритесь с ней о свидании. Причем дама должна быть непременно замужем. Вы переспите с ней, вы подарите ей счастье, вы проделаете с ней все то, что так ценит в вас ваша маленькая женушка. Потом с этой замужней дамой или с ее супругом вы поглядите на драгоценные украшения в моем магазине, и как художник вы лучше других поймете, что особенно к лицу этой даме». Надо ли мне продолжать, мосье Руайан?
— Нет, — сказал я, — этого более чем достаточно. Остальное доделывали мосье Аласян и супруг этой дамы. Он покупал ей то, чего она пожелает. Или устраивал ей сюрприз в день какого-нибудь семейного торжества. Я прав, мадам?
— Совешенно правы, мосье.
— Ну, а вы?
— Что я?
— Вы сами-то были согласны с этим предложением мосье Аласяна? В конце концов, вы были супругой мосье Мондрагона. Вы любили его…
— Я и сейчас его люблю и всегда буду любить.
— О том и речь. Даже просто мысль о том, что ваш муж примет предложение Аласяна — как вы ее вытерпели?