— Господи! — Она вскинула руку. — Ведь писала все эти письма я!
Я перевел дух.
— Вы лично писали все эти письма?
— Самые прекрасные любовные письма в мире, не так ли?
— Значит это были вы?
— Конечно я! — Она засмеялась. — Я ж вам говорила, что Пьер, к сожалению, был чудовищно глуп. Ему бы в жизни такое не написать! Нет-нет, этим приходилось заниматься мне. Подарить каждой даме по открытке с миндальным деревцем и строками Эдгара По — на это у него еще худо-бедно хватало разумения, у моего возлюбленного Пьера. А вы знаете, — добавила она, — что я могу превосходно подделывать его почерк?
— Простите, а на каком языке вы писали? При таком разнообразии национальностей?
— Всегда только по-английски. Все эти дамы знали английский. Время от времени я прикладывала к письму очередное деревце, некоторым — раз в год, некоторым — два. Я всегда призывала Пьера создать хороший запас. — Она поглядела в сторону шкафа.
— Даже в клинике, когда ему стало уже совсем плохо, он все рисовал и рисовал свои миндальные деревца… до тех пор, пока мог держать в руках кисточку. А носовой платок у вас есть? — вдруг спросила она.
Я дал ей платок. Она громоподобно в него высморкалась, после чего им же вытерла глаза.
— Пьер умер всего два года назад… Это совсем недавно, мосье, совсем недавно. Я до сих пор всякий раз плачу, когда вспомню его. Вы меня извините.
— Ради бога, — откликнулся я, — это же вполне понятно.
— Правда, милые стихи? — робко спросила она.
— Мы имеете в виду: «Ни ангелы в небесах, ни демоны…»
— Ну да, это Эдгар Аллан По. Когда я впервые прочла их много лет назад, я была еще почти ребенком, и мне они так понравились, что я избрала эти строки, еще прежде, чем началась вся история с миндальными деревцами.
— Итак, стихотворение тоже предложили вы?
— Я ж вам говорила.
— И на этих бесчисленных открытках стояла одна и та же строфа?
— Ну разумеется, мосье Руайан, — не могла же я подыскивать новое для каждой дамы.
— Да, вы правы, — сказал я и поглядел на ту открытку, которую получила миссис Коллинз и которая стала теперь моей собственностью.
— Правда, прелестное деревце?
— Да, прелестное, — ответил я, — а многие ли из дам снова приезжали на Лазурный берег?
— Очень многие.
— Ну и?
— Что «и»? — она пожала плечами. — Пьер снова делал их всех счастливыми. А мужья снова покупали украшения у мосье Аласяна в Ницце. Но вот уже три года ни одна не приезжала. А предприятие с миндальными деревцами функционирует по-прежнему.
— Вы хотите сказать, что и после смерти вашего мужа регулярно пишете этим дамам?
— Жить-то надо, вы не находите?