Он то и дело отвлекал меня от интересного занятия — притягивал к себе двумя руками и целовал всласть, стараясь увериться, что я рядом, из плоти и крови, настоящая и любящая. Платье насквозь промокло на груди и животе, но я не сопротивлялась. Намылила густые черные волосы Уильяма, с удовольствием пропустила их между пальцами, помассировала напряженные мышцы шеи и спины. Муж со стоном откинулся назад, прикрыв глаза.
Провела пальцами по высокому лбу, очертила выступающие скулы, поцеловала кончик ровного носа. На щеках — щетина, волевой подбородок напряжен. Лорд Бестерн очень красив, пожалуй, даже в журналах я никогда не видела актера столь мужественного и с настолько правильными чертами лица. Или это любовь застит взгляд?
Уильям напряженно держался за края ванны, пока я проводила губкой по груди, а после со стоном, словно проиграв внутреннюю борьбу, затащил меня в ванну прямо в платье и в считаные секунды от него избавился тем же способом, что и я от его рубашки.
А потом мы вылезли из ванны, и он любил меня. Неистово, с затаенным отчаянием, словно в последний раз. Или в первый, после того, как мысленно попрощался и внезапно нашел. Я цеплялась за плечи мужа, шептала слова любви, но ему было мало. Он хотел обладать мною целиком.
Он не отстранился после разрядки, а навалился на меня всем телом, как огромный медведь, приподнявшись на локтях. Гладил волосы, целовал в висок, смотрел так, будто не мог насытиться. Резко откатился в сторону, лег на подушку, глядя в потолок, будто вспомнив о чем-то очень неприятном.
— Не беспокойся, — сдерживая ярость в голосе, сообщил Уильям. — Я сохраню ему жизнь.
— Кому? — поначалу не поняла я, возмущенная переменой в поведении мужа.
Перевернулась на живот и положила голову ему на грудь. Уильям избегал моего взгляда, прикрыв глаза.
— Ах, Энтони, — наконец догадалась я о причине холодности мужа.
Все же ревнует, пусть и не хочет говорить вслух.
— Нет, постой… — пресекла я попытку мужа перевести разговор на другую тему. — Мне нужно объясниться с тобой раз и навсегда.
Я рассказала ему о похищении, о том, как выпрыгнула из окна, лишь бы оказаться подальше от принца. На этом месте Уильям слабо улыбнулся и сел ровнее, уделяя рассказу должное внимание. На повествовании о том, как я сломала ногу, муж посерьезнел и сделал рывок кинуться прочь из кровати.
— Мне следует навестить кое-кого, научить уму-разуму, — выдохнул он, потянувшись к штанам.
Я остановила мужа, схватив поперек горячего торса, попросила выслушать до конца. Он, поджав губы, перенес историю моего заточения и схватился за голову, узнав, как мы с Мэй были оставлены в одиночестве в охотничьем домике.