— Пока ты сам не влезешь в эту шкуру, — пробормотала я, — не поймешь. Благодать и впрямь пахнет смертью, но только ты решаешь, использовать ее или нет.
Эрик глубоко вздохнул, шагнул ко мне и погладил по щеке. Злость его улетучилась так же быстро, как и появилась. Иногда я сама пугалась резких смен его настроения: вот он благожелателен и весел, а через секунду — зол, как черт.
— Нам этого не узнать, малыш, — ласково сказал он.
— Неправда, — покачала я головой. — Крег знал.
— Полина…
— Нет, послушай! — перебила я. — Крег был в курсе, так как прошел девять кругов ада. Пролил кровь пророчицы и произнес слова древнего заклинания. И я знаю еще двоих в нашем мире, кто понимает, что это такое.
— Один из них Влад, да? — Эрик внимательно посмотрел в глаза — похоже, эта информация действительно его заинтересовала. — А второй?
— Я…
Короткое слово сорвалось с губ и с шелестом упало на пол.
Тишина. Недоумение. Я прекрасно читаю по его лицу и знаю, о чем он думает. Это невозможно, ведь женщины не впускают нали.
— Впускают, — отметаю его сомнения. — Во всяком случае, сольвейги.
— Зачем?
Не понимает. Нахмурился и теперь похож на то небо, которое за окном. Даже глаза потускнели. Или только кажется?
Вспоминать о нали не хотелось. Не потому, что было жаль усилий, а потому что цель была ложной. Пусть эта цель и разлагается теперь на дне моря…
— Тан тогда спрятал Киру… Герду. А я не знала никого сильнее Первозданных, так что…
Опустила глаза — за совершенный поступок было стыдно. Под пристальным взглядом Эрика чувствовала себя неуютно, и разговор этот хотелось закончить скорее. Он не поймет. Охотники вызывают в Эрике лишь гнев, а благодать он считает проклятием.
— Первозданные — те же охотники, Полина.
— Мне было плевать! Они вернули колдуна.
— Взамен на что?
Набралась храбрости и подняла на него глаза. Осуждает и даже не пытается скрыть. И безрассудство мое, и сам факт, что жила моя наполнилась той самой благодатью, которую он так ненавидел.
— Взамен на кен, естественно. Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. — Я вздохнула. — Не смотри на меня так. Я была в отчаянии.
— Ты впустила нали. Девятерых. Каждый из них берет столько кена, что даже чистокровный воин рискует не справиться. А потом потратила свою кровь… Свою — ведь не смогла бы рискнуть чужой жизнью. Ты понимаешь, что могла погибнуть?
— Ты никогда не терял ребенка, Эрик.
— Она не была твоим ребенком!
— Верно, не была. Но долгое время я считала Киру дочерью. И любила — так же, как люблю Алана.
— И каково это — быть охотником?
Показалось, его связки скрипнули, когда он это спросил. И в глазах — штормовое море.