Каждому свое…
Андрей с Петром шли в том же направлении, что и все, но шли они не в церковь, ибо давно уже отошли и от веры и от бога. Оба они, как и многие их единомышленники, связывали и свою жизнь, и свое будущее, и представление о счастье не с богом, а с делом, которое они делали, которому верили и отдавали всего себя.
Они только что миновали деревянный мост через городскую речку Кутум и по Сапожниковой улице, мимо церкви Покрова направились на городскую окраину. Улицы здесь были пустынными и захламленными. На Кузнечной — кучи шлака, обрезков железа, битого стекла. Дома, стесняясь своей неприглядности, прятались внутри дворов за высокими оградами. Улица тянулась длинным грязным коридором с почерневшими, заплесневелыми заборами и низкими покосившимися кузнями.
Над дворами лениво курились белые дымки, снег на узких тротуарах и немощеной, в выбоинах, мостовой почернел от копоти и гари, постоянно оседающих от кузнечных горнов.
Вышли на пустырь, густо поросший бурьяном. Здесь все сверкало белизной. Будто и не было залитых помоями улочек, серых, покосившихся домишек. Прохожие здесь почти не встречались, и можно было, не таясь, поговорить.
— До Синего Морца далеко? — спросил Петр.
— Верст сто будет.
— Ты особенно не спеши. За два-три денька доберешься — и то хорошо.
— Подвода, может, подвернется, уплачу.
— Тоже дело. И вообще… Не спеши, осмотрись.
Андрей промолчал. Он думал о том, как же сложится теперь его жизнь. Все было привычно. С таким трудом сумел он познакомиться с нужными людьми, наладить связь, войти в доверие. И вот теперь, когда он почувствовал себя полезным и нужным человеком, приходится все бросать и уезжать в Синее Морцо, откуда уехал девять лет тому назад. Попробовал было возразить — не стали даже слушать.
— Это задание партии, — твердо сказал тогда Петр. — А партия в данный момент считает очень важным работу в деревне. Нам надо, чтоб и ловцы в деревне, и рабочие города жили одними мыслями, в одно время сжимали кулаки.
Андрей понимал всю важность поручения. Он сам читал письмо большевистского Восточного бюро к местным комитетам РСДРП Поволжья и Урала, где черным по белому было рекомендовано крестьянское движение сделать «политически сознательным, вывести его из того стихийного состояния, в котором оно находится теперь, и направить в русло ясно осознанных политических и экономических запросов…».
И все же возвращаться в Синее Морцо, к отцу, с которым они не понимали друг друга, Андрею не хотелось. Он попросился в другую волость, но с ним опять не согласились.
— В Синее Морцо, — сказали ему, — твое возвращение не вызовет никаких подозрений, да и людей ты знаешь там хорошо. А это много.