— Зачем хуже? — Кумар похлопал Илью по тугому плечу. — Батыр! Только алаша мой никудышный. — Это Кумар про старого мерина. — Он два раза в относ попадал, ноги застудил. В море на нем нельзя. В случае чего — пропал, не вынесет он, хоть помирай.
Кумар — мужик добрый, мягкий, о таких вот говорят, что они мухи не обидят. Когда он едет на обработку сетей и догоняет пеших мужиков, сажает в повозку, а чунки цепляет сзади. В иное утро за кумаровскими санями караван из трех, а то и четырех чунок. Мужики в покосную пору подсобляют сенцо для мерина накосить. Тем и квитаются.
И сегодня утром с Кумаром Макар Волокуша и Илья Лихачев — спиной к передку саней.
Меринок по-стариковски неспешно трусит мимо яристых камышовых островов, а мужики, как всегда, тихо беседуют.
— Тимофей мне и говорит: бери деньги и давай вместе, — рассказывает Илья про своего жильца, — И верите, мужики, целую пачку мне сует. Аж оробел я, в жизни столько не видел.
— Ой-бай. Хороший мужик! — Кумар цокает языком и удивленно качает головой.
— Откуда оне у него? — подозрительно спрашивает Макар.
— Дом в верхах, сказывает, продал, землицу, ну и протчее…
— Жаксы мужик, — не перестает Кумар хвалить Тимофея.
— Прикинули, и вроде бы ловко получается. Ох и поработаем, ребята! Осенью, Тимофей говорит, лошадку приглядим.
— Дай-то бог!
— Неук покупай, — подсказывает Кумар. — Вместе будем объезжать.
— Там видно будет, — степенно отвечает Илья. — Можно и неука. Чтоб на кромку ездить.
— Хорошо, коли у человека есть все необходимое, — мечтательно говорит Макар. — У рыбака — лошадь, лодка, сбруя. В верхах, положим, землю чтоб поднять — плуги, бороны и опять же лошадь. Когда все есть — работа в радость.
— Оно так, — согласно отозвался Илья. — Без работы никак нельзя.
— Я, мужики, не по жадности это. Человек — не животная, на всем готовом не проживет. Детей нарожать — полдела, втора половина — прокормить, на ноги поставить, чтоб он о своем потомстве помыслил. На том и жизнь строится. И без работы нам никак нельзя. Только голыми руками — кака работа?
За переломом, где Ватажка круто коленит вправо, — раздор: тихая и спокойная река дробится на мелкие, и разбегаются речушки, петляют меж ветловыми ленточными лесами и островами.
У этого разречья Кумар остановил лошадь; мужики повскакали с мест, отвязали чунки, и каждый пошел своей дорогой, вырубать из-подо льда сети, выпутывать рыбу и снова опускать сеть под лед. Десятки лунок в полуметровом льду надо пробить, чтоб обработать сбрую. Тяжелая однообразная работенка у ловца; когда они вновь собираются у разречья, руки гудят, словно палкой колотили по ним, а в пояснице — ну точно шпигорник сидит: согнулся коли, не вдруг и выпрямишься.