Кейран повернулся, высвободил руку, пальцами которой сплетался с моими. Провел тыльной стороной ладони по моей щеке, погладил шею, скользнул по спине.
— Ты — та самая, единственная и любимая, — мягко произнес он, не сводя с меня глаз, — и мне легко это говорить, и легко привести тебя сюда. Оказалось, это естественно, как дышать.
Он замолчал, задумался, прищурившись, посмотрел вверх.
Сквозь кроны деревьев солнце проливало мягкий свет вертикальными лучами, в которых купались мелкие пылинки-песчинки, мелькали насекомые. И это движение не останавливалось, оно казалось вечным.
— Наверное, до тебя я как-то неверно дышал. Или не дышал вовсе.
Слушая Кейрана, растворяясь в его голосе, словах, я и не заметила, как что-то неуловимо изменилось. Идти стало легче. Ноги будто ступали не по земле, а по мягкому ковру. Мох. Яркий и сочный, он покрывал почву, стволы поваленных и растущих деревьев, пни и кочки.
Здесь, в этой части леса, зеленого цвета стало очень много, и от его обилия я на миг утратила способность ориентироваться. И не только от этого. Возникло чувство, что я незаметно телепортировалась куда-то, где бывала только во сне. Или попала в иллюстрацию к сказке или полузабытому преданию.
Я точно была здесь. Во сне или наяву, не помню точно. Просто знаю, что это место мне знакомо.
Перед глазами вдруг все поплыло, и я вцепилась в руку идущего рядом мужчины.
— Ты что, милая? — Кейран остановился, с тревогой заглядывая мне в лицо. — Наверное, мне лучше больше молчать. Кажется, я довел тебя до дурноты своей бредовой болтовней, — пробормотал он, придерживая меня за плечи
— Нет… — выдавила я, — болтовня здесь не причем. Это снова… избыток. Теперь кислорода. Здесь так… много всего — зелени, воздуха.
— Ну, да. Так я и поверил.
— Правда, правда. Это гипервентиляция. Мне бы в пакетик подышать…
— Есть средство получше, чем пакетик. Стоит попробовать, — заявил Кейран, привлекая меня к себе и накрывая мои губы своими.
Он целовал медленно, сначала очень осторожно, ласково гладя по спине и плечам, прислушивался к моему состоянию. Потом, заметив, что я перестаю дрожать и тянусь к нему, обнял крепче и углубил поцелуи. Его язык танцевал в моем рту, губы гладили, смаковали, забирая тревоги и страхи, щедро делясь любовью и желанием.
Наверное, мы зашли в лес довольно глубоко. Здесь не было ветра, все вокруг замерло и притихло. Деревья, казалось, застыли в преувеличенно торжественной неподвижности.
И в это обостренной тишине, сквозь дурман от нараставшего возбуждения и желания опуститься прямо здесь на мох, сбросить одежду и притянуть к себе Кейрана, я вдруг услышала тонкий, переливчатый звук. Словно где-то неподалеку пели хрустальные колокольчики.