— Конечно, не могла, — вздохнул Кейран. — Во сколько тебе доставят твою подопечную?
— Завтра вечером.
— Слава Богу, не утром. А твоя лесная нимфа — садовница во сколько явится? — вдруг вспомнил он и слегка поморщился.
— Она завтра не придет, — ответила Хейз, явно сдерживая улыбку. — Теперь нет необходимости пахать в моем саду каждый день.
Кейран воздел глаза к потолку и изобразил вздох облегчения.
— Эй, милая, а ведь уже рассвет, — Кейран кивнул в сторону светлеющего окна. Он ловко вскочил с их импровизированного ложа на полу, протянул Хейз руку. — Пошли скорее в кровать, не будет терять время. Я хочу тебя немедленно, моя Мэри Поппинс…
***
Я сидела на кровати, скрестив ноги, и наблюдала, как Кейран собирается. Он позволил мне помочь ему упаковать одежду, остальные вещи складывал сам.
Кей передвигался по комнате совершенно нагой, иногда выходил, чтобы что-то взять в ванной или где-то еще, снова возвращался. И при этом держался без грамма смущения, неловкости, с таким достоинством, будто на нем надет смокинг. Уверенные движения его стройного поджарого тела грациозны и раскованны. Растрепанные волосы падали на глаза, и Кейран бессознательно проводил по ним рукой, убирая со лба. Иногда он посматривал на меня, даря сдержанную улыбку. Но я вижу в этой улыбке столько всего, предназначенного только мне, что в районе солнечного сплетения у меня словно начинала бурлить газировка, и я нервно сдувала прядку волос, упавшую на глаза.
Кейран тщательно проверил камеру, упаковывая её в кофр, аккуратно отставил его в сторону к почти уже собранной дорожной сумке. Сверху положил объемную кожаную папку, застегивающуюся на молнию.
Он, конечно, замечал, что я безотрывно наблюдаю за ним. Кей остановился, повернулся ко мне, и какое-то время молчал, сосредоточенно глядя, будто изучая.
— Я ни разу не снимал тебя, — сказал он вдруг серьезно.
— Да, знаю, — кивнула я.
— Я не хотел тебя фотографировать. — Слова Кея прозвучали неожиданно, и я замерла, не понимая пока, как отнестись к сказанному.
— Не хотел, потому что ты — это ты. Я запомнил тебя сразу, как только увидел впервые, — заговорил он, присаживаясь на кровать рядом со мной. — Ты мгновенно отобразилась вот здесь, — он коснулся пальцем своего виска. — Я вспоминал тебя тогда в самолете, и ощущал твой аромат. На выставке ты мне привиделась в толпе. Я тогда был трезв и подумал, что у меня галлюцинация. Потом ты снилась мне… И была такой реальной. Я чувствовал тепло твоей кожи.
Я смотрела на него во все глаза, пораженная тем, что он говорил. Кейран будто рассказывал сказку, сюжет которой сплетался прямо сейчас, и финал невозможно было предугадать. Любые откровения из уст Кейрана казались мне ожившим волшебством.