— Я все время думаю о тебе. Думаю даже тогда, когда занят чем-то. Не смогу смотреть на твое лицо на фото. Понимаешь? Ты для меня настоящая, теплая. Любимая. Не отпечаток. Хочу тебя реальную. Прикасаться, целовать, любить. Всегда хочу тебя рядом с собой.
Он провел кончиками пальцев от моего плеча к ладони, накрыл мою лежащую на колене руку своей рукой. Прикосновение было нежным, волнующим, но мне стало не по себе.
За окнами новый день, закончилась ночная буря. В спальне с белыми стенами светло и просторно, а в доме тихо и спокойно. Мой любимый мужчина рядом и говорит мне очень особенные слова.
Но на душе у меня не спокойно и совсем не светло, а сердце не замирает от восторга. Мне хотелось того же, что и Кейрану — всегда быть с ним. Меня тревожили мысли о его поездке в Столицу, и я уже сейчас переживала его отсутствие, будто разлука началась. И я не хотела сейчас слышать его откровения.
И Кейран будто понял мои мысли и больше ничего не сказал. Он потянулся ко мне, обнял и, поддерживая одной рукой под спину, уложил на кровать. В этот момент в его прикосновении ко мне, в каждом его движении чувствовалась неуклонность и неожиданно властный напор, словно он предполагал, что я могу возражать и заранее заявлял, что не намерен отступать. Он медленно раздвинул мои ноги, устраиваясь между ними и навис надо мной, опираясь на локти. Кей смотрел так, словно пытался запомнить каждую черточку моего лица. Я не двигалась и ничего не говорила, следя за его пристально изучающим меня взглядом.
Потом я снова забыла обо всем. Остался только Кейран, его горячий, влажный рот, жадные руки и сильное тело. Я видела лишь его и слышала звук его шумного дыхание и тихие слова, что он шептал мне, срывая с моих губ ответные признания.
В тот миг я почти рассказала ему свою сказку о нас…
Когда Кей ушел в душ, я накинула футболку, натянула трикотажные штаны и спустилась на первый этаж. В ванной привела себя в порядок и отправилась готовить поздний завтрак. Моему мужчине требовалось подкрепить силы после долгой ночи и перед дорогой.
Кейран вошел на кухню, благоухая чистотой и свежестью. В темно-синих джинсах, ослепительно белой рубашке, с аккуратно зачесанными, еще влажными волосами и в очках он казался сейчас совсем другим Кейраном, похожим на того отстраненного, невозмутимого незнакомца, которого я увидела впервые в своей квартире несколько недель назад. Но едва он посмотрел на меня, как это ощущение улетучилось, и я увидела Кея, которого теперь уже считала самым родным человеком на свете.
Я поставила перед ним тарелку с омлетом и двумя поджаренными тостами, налила по большой чашке кофе себе и ему и уселась за стол напротив него.