Тетя Диляра покачала головой:
– Чудно… Интересно как… Может, тебе и правда Ростовцева найти? Жизнь изменится? Достанется тебе что-то… Он старый уже…
– Не говорите так.
Тетя Диляра поцеловала меня в лоб, и я уловила сложный приторный запах какого-то эфирного масла, так пахли капли в нос, которые мне однажды капал Виктор Сергеевич перед выступлением, когда у меня был насморк. Но у тети Диляры насморка не было.
– Что ты принюхиваешься? Пахнет? Намазалась вот с утра… Для молодости… А то, знаешь, рядом с невесткой старой себя чувствую… У нее рожа гладкая, хоть и желтая. Ни одной морщинки. А у меня что-то этой зимой нарисовались и тут, и там… Вот купила крем, дорогой… С этой… с японской сафорой… и желчью синего кита… Что ты смеешься? Не веришь, что тетя Диляра помолодеет и сама еще замуж выйдет? Да вот хоть за нашего Федулыча, охранника? Его как раз жена выгнала, живет в дворницкой бессменно… Хороший мужик, крепкий, книжки про искусство читает, сам художник…
– А почему жена выгнала?
Тетя Диляра пожала плечами.
– Да кому такой нужен. Всю жизнь рисует, рисует что-то свое… Денег нет, в голове тараканы…
– А вам?
– А мне нравится. Он мне про Флоренцию так рассказывал, как будто побывала там. Тонкий человек. Несчастный.
Под мерные разговоры тети Диляры я опять стала засыпать. Наверно, болезнь еще не отпустила меня. Обычно я поправляюсь очень быстро, но сейчас я чувствовала, что никак не могу найти эту точку, с которой вырвусь в обычную, здоровую жизнь.
Проснувшись, я быстро посмотрела, что происходило, пока меня не было. Удивительным образом мобильный фиксирует все звонки и сообщения, даже когда выключен. Меня немного угнетает, что я пользуюсь этим устройством, совершенно не понимая, как оно работает. И ни собрать его заново, ни хотя бы починить его никогда не смогу.
Звонил Виктор Сергеевич, звонил и писал Паша. Интересно, кто приносил «апельсины-мандарины» и где они, собственно? Но от Любы ничего не было, ни одного слова или сообщения. Вот это было самое странное и плохое. Что могло с ней случиться? Куда же она делась из кафе?
– Паша… – Я села на кровати, чтобы говорить с ним нормальным, не слабым голосом. Паша просто не воспримет меня на этой волне.
– Это!.. Руся… Ты это… Ты как? Ты где? Это…
– Я в больнице, Паш.
– Я знаю. Это я вызвал «скорую»! А я это… думал, ты ушла…
– Паша, как вы расплатились тогда в кафе?
– Нормас!.. – загукал в телефоне Паша. – Я это…
– Ладно, проехали. Где Люба? Что с ней?
– А это… так это… – Паша сопел в трубку.
– Что? Ты ее отвез в детский дом?
– Так она… Ну там… Да блин… И это… А я это…