Что ей сказать? Наврать? Или ответить, что звонил, и что тут такого?
Я колебалась-колебалась и нажала отбой. Не хочу врать и не хочу подводить Андрея. Ведь я не знаю, что он ответит матери на этот же вопрос.
Я видела, как парень в грязной серой куртке с вороватыми глазами все поглядывал на меня и на мой телефон. У меня слишком хороший телефон, спасибо Виктору Сергеевичу. Еще не хватало, чтобы у меня выхватили телефон – такое уже было в электричке два года назад. Я спрятала его подальше. И решила пока сходить на третий вокзал, поискать там Любу, я как раз уже немного отдохнула.
Мне на глаза попался аптечный киоск, я зашла туда, купила аспирин. Поколебавшись, градусник покупать не стала. Я и так чувствую, что у меня температура. Я недавно читала о том, как йоги управляют своим телом. Надо и мне так научиться. Вот как раз подходящее время, чтобы начать. Можно сосредоточиться и попробовать согнать температуру. Я выпила аспирин, запив очень вкусным клюквенным морсом, который мне посоветовала купить фармацевт, видя, как я с интересом разглядываю баночки с соками и сиропами.
На Казанском вокзале, который был на этой же площади, людей было больше. Наверное, только что пришел какой-то поезд. Все шли с большими чемоданами и баулами. Я отошла в сторонку, к открытому киоску с газетами и журналами. Мой взгляд упал на заголовок «Театральная жизнь».
– Можно мне посмотреть журнал? – спросила я.
Продавщица взглянула на меня:
– Нет, – ответила она.
– Электронная версия есть, – проговорил мужчина, листавший книжечки со сканвордами. – Всё там можно почитать.
Я смотрела на журнал и понимала, что на обложке человек, который, возможно, приходится мне родным дедом. Чем больше я на него смотрела, тем больше мне это казалось. На журнале была фотография старика Ростовцева в роли какого-то графа. В камзоле, но с небольшой аккуратной бородкой и усами. В старике трудно увидеть себя саму, но ведь у него точно такие же глаза, как у меня, линия бровей… Вот на папу я внешне совсем не похожа. Я его разглядывала и удивлялась – где же в нем я… Может быть, мне просто не хотелось увидеть в папе себя, а в Ростовцеве хочется…
– Иди-иди! – энергично махнула на меня продавщица. – А то вызову сейчас наряд! Давай-давай!
Я пожала плечами и отошла в сторону. Ничего, я же не всегда так выгляжу. И главное, я не хотела ничего воровать. Я вообще не ворую, хотя логику наших, которые воруют, понимаю. Жизнь отняла у них все, условия жизни, в которых они живут и, главное, их перспективы – ужасны. Наше общество поделено на неравные части, но то место, которые занимают в нем наши среди своих сверстников, – самое последнее. Точнее, это даже не место. Когда заканчиваются все места, там находимся мы.